Призраки больше не молчат

Переодевшись в привычный наряд и зашнуровав старенькие кроссовки, я сразу почувствовала себя увереннее. А вот в зеркало лучше было не смотреться. С лица и рук кровь протерли, когда я спала, но они все еще пестрели синяками, а волосы слиплись и отливали багрянцем. К счастью, возле зеркала нашлась деревянная расческа, и я худо-бедно расчесала колтун, безжалостно выдергивая неподдающиеся пряди. То, что в больничном крыле можно помыться, мне в голову не пришло.

Чуть не забыла про анкету, заметив ее, когда уже развернулась к выходу. Полное имя, возраст, пережитые в детстве болезни. На часть вопросов пришлось поставить прочерки, прописав лаконичную фразу про потерю памяти. Действительно, откуда мне знать, делали мне в детстве прививки или нет и есть ли у меня какие-нибудь хронические заболевания? Редкие воспоминания из прошлого были настолько смутными и неясными, что я давно бросила искать в них ответы.

Закончив с анкетой, я накрыла постель покрывалом и вышла в коридор. Украдкой заглянула в соседнюю палату, где нос к носу столкнулась с заспанным Дином.

– Мэгги! – Он радостно обнял меня, стараясь не задевать многочисленные царапины и синяки. – Как ты?

– Порядок. – Я выбралась из цепких рук Дина. – Хочу поскорее на улицу. Идем?

Я кивнула вышедшему за ним Рою, и вместе мы покинули неприятное здание.

Погода наладилась: светило солнце, высушивая многочисленные лужи, приятно грело сквозь куртку, отражалось в застекленных окнах школы и на металлических пристройках. Я с любопытством осматривалась. Да уж, территорию под школу выделили немаленькую!

– Уверена, что не хочешь отдохнуть денек? Тебе вчера здорово досталось, – участливо спросил Дин, шагая рядом со мной по мощеному тротуару и так же вертя головой.

Он скинул куртку и щеголял в безрукавке, радуясь весеннему дню.

– Переломов нет, а ссадины сами заживут.

Я была готова немного пострадать, лишь бы не сидеть в ненавистной больнице!

Что мне особенно понравилось, так это то, что здесь не приходилось бояться из-за браслета. Все проходящие мимо парни и девушки были контрактниками. Одетые в одинаковую форму, с похожими короткими стрижками или собранными в хвосты и косы волосами – лишь бы не мешались, – они смотрели на нас с умеренным любопытством, но знакомиться не спешили.

Если я правильно поняла, то два здания – школа и больничное крыло – соединялись небольшим крытым коридором. На другой стороне располагался стадион, где наматывали круги рекруты. Сейчас, судя по времени, занятия закончились, и большинство подростков выбрались погулять. Я покосилась на Дина. Он отделался несколькими царапинами, и от его здорового вида камень с души упал.

– Что думаете по поводу рекрутства? – как можно непринужденнее спросила я.

– Придется подстраиваться под чужие правила, мне это не нравится, – проворчал Дин.

– Нас задаривают плюшками, но не стоит забывать, почему мы здесь оказались, – добавил Рой, и я кивнула.

Генри мог сколько угодно разливаться соловьем, как нам повезло, но это не отменяло того, что именно введенные ловцами браслеты сломали нашу привычную жизнь.

– Ладно, все не так уж и плохо. Идем знакомиться с новым домом.

Рой приобнял нас с братом за плечи.

– Так мы правда переезжаем?

– Ага. С Глуши до школы далеко, к тому же для рекрутов на довольствии обещают бесплатное питание и горячий душ. А что еще нужно для счастья?

Он преувеличенно бодро взлохматил мою грязную макушку.

– А как же Арчи? – спросил Дин, когда мы подходили к общежитию, каменному двухэтажному зданию рядом со школой.

Точно. Я совсем забыла, что котенок остался дома без присмотра! Присутствие двух контрактников давало ему небольшую подпитку. Но если мы уедем, не исчезнет ли дух?

– Возьмем с собой? Если он согласится покинуть насиженное место, – предложила я с сомнением.

Мягко скажем, идея поселить Арчи в общежитии попахивала сумасбродством. Здесь учили убивать духов, а не заботиться о них.

Рой посмотрел на наши несчастные лица и вздохнул.

– Что-нибудь придумаем…

Комендант общежития, сухощавый старик, сидел в огороженной каморке у входа, слушал радио и с недовольством поглядывал на шныряющих туда и обратно рекрутов. Нас он встретил недружелюбно. Видимо, мое изукрашенное синяками лицо ему не понравилось. Захотелось спрятаться за спину Роя, но комендант уже отвернулся, подслеповато уткнувшись в принесенную бумагу о заселении. Пошарил в настенном шкафчике и бросил на стол два ключа – братьям предлагалось жить в мужской части общежития на втором этаже, а меня отправляли к девушкам на первый.

Я возмутилась и вцепилась в Роя железной хваткой. Как-то не грела перспектива остаться одной в незнакомом месте. Однако аргументы комендант слушать отказался, упрямством напомнив благовоспитанных матрон из прочитанных мною книг, настолько он радел за соблюдение приличий. Юный возраст будущих жильцов его не смущал – выходцы из Глуши, по мнению старика, с самого детства вели себя аморально, о чем он не погнушался нам сообщить.