Призраки бункера (СИ)

Дереку было всё равно. Он едва ковылял вперед, чувствуя, как в груди поднимается горький истеричный смех от представшей картины. Или просто сердце уже заходилось. Он молчал, стискивал зубы, глядя на то, что абсолютно не походило на привычную ему серверную или комнату управления. Ни на что, виденное ранее. Вызывавшее отвращение, вплоть до тошноты.

Вот их богиня. Вот эта мерзость в центре, полностью занимавшая большую круглую капсулу, похожую на тарелку. Однажды Дереку довелось увидеть помидор, семена которого проклюнулись внутри — его принёс показать друг, работавший в теплицах. Зеленые ростки туго и густо закручивались прямо под тонкой кожицей: казалось, там сидит какое-то чудище с десятком щупалец и вот-вот разорвет её, выскочит наружу. А когда помидор разрезали, есть его оказалось невозможно — мякоть превратилась в переплетение тонких белых корешков. Друг назвал этот процесс вивипарией, Дерек — гадостью, но сейчас он видел перед собой то же самое. Только скользкое, фиолетово-сине-коричневое, словно синяк, с бесчисленными ростками-щупальцами внутри, и всё же слабо, едва заметно шевелившееся.

Скрипнув зубами, Дерек опустился на колени, уложил Крис на пол. Из страшной раны под её ослабевшими пальцами ещё толчками выливалась кровь, но без врача становилось понятно, что скоро она остановится. Вместе с сердцем. Бледная Крис с едва заметными бесцветными губами перевела тусклый взгляд на Дерека, но выражение глаз не изменилось.

— Не смей, не сейчас! — отчаянно прошептал тот. — Не бросай меня!

Крис всё так же неотрывно смотрела куда-то мимо, будто за макушкой техника кто-то был.

Глава 54

Дерек загнанно оглянулся по сторонам. Увидел тонкие трубки со следами крови, тянувшиеся отовсюду, нашел среди этой зеленовато-красной паутины единственные нужные. Ту пару, что устремилась прямо в высокий потолок. Одну — бордовую от налета, уже со знакомым фильтром-распределителем, пустившим отросток в сторону. Другую — прозрачную. Обе утыкались прямо в расплывшееся лиловое нечто. Одна питала, но сейчас была пустой. Вторую на метр вверх заполняла мутная жидкость.

Дерек старался не думать о том, сколько людей в бункере погибло, сколько крови было пролито, чтобы лиловое существо извергло из себя эту дрянь. Не вспоминать, что сам это пил — иначе начинало мутить. Он с силой дернул трубку вниз, обрывая, откусил слишком длинную пустую часть и тут же зажал её край, боясь пролить хотя бы каплю. Поднёс ко рту Крис, приподняв её голову, чтобы не захлебнулась. Ей осталось лишь проглотить. А ему — надеяться, что такого количества хватит.

Окровавленные бледные губы пришлось разжимать и очень медленно, теряя драгоценные секунды, вливать в них зеленоватую влагу. Густой сладковато-терпкий запах тут же заполнил всё помещение, вытесняя металлический, принесенный людьми, вызывая в памяти незваные, тяжелые воспоминания. Тогда тоже повсюду была смерть, а сознание застилала слабость и боль. Но он сумел выжить. А Крис не реагировала, даже не моргала. Только еле заметно пару раз дрогнуло горло — и замерло.

Дерек обессиленно сел на пол, прислонившись спиной к широкому основанию колбы. Наконец обратил внимание на свою рассеченную ногу, окончательно выдернул трубку и перетянул ею бедро наподобие жгута. Осторожно взял в ладони холодную руку Крис. Он сделал всё, что мог. Эта мысль стала не утешением, а тяжелым признанием — от него уже ничего не зависит. Кровь из раны перестала литься, Крис лежала неподвижно, застывшим взглядом уставившись в потолок и, может быть, уже видела звезды. Может быть, они встретятся очень скоро.

Внутри образовалась такая пустота, что даже мыслей не осталось. Дерек отрешенно гладил неподвижные, тонкие пальцы Крис, невидящим взглядом уставившись в одну точку, пока вдруг не понял, что сам засыпает. Он прекрасно знал, что за этим последует, но совершенно не хотел сопротивляться — ему внезапно некуда стало идти. Барельеф теперь бесполезен, и никто из живущих не знал пути сюда. Можно и отдохнуть.

Когда-то в далеком детстве Дерек мечтал отправиться на поверхность: в числе первых, восстанавливать прежнюю жизнь, вновь делать планету пригодной и комфортной для человека. Но отец жестоко выбил из него эту дурь, усмотрев в ней лишь желание быстрой славы. Он внушил Дереку, что настоящие мужчины не устраивают себе веселые пикники на поверхности, рискуя лишь собственным здоровьем и будущим потомством, а усердно работают изо дня в день здесь, внизу; незаметно — но каждую секунду отвечая за судьбы сотен людей. Живут ради чужого… то есть, общего блага. И Дерек жил. И пытался быть счастлив, даже когда ушла Линда, а за ней и добрые три четверти бункера. Держался за работу, когда умерла Хлоя и стало очевидно — не стоит и пробовать. Но теперь, когда всё так переменилось всего лишь за сутки, он не хотел и не мог вернуться к себе прежнему.