Призраки дождя

Шишкина решительно сдернула с волос резиночку и, хрустя деталями от часов, потопала к свече, что как раз торчала у Даши за спиной. Сильно склонилась к огню. Распущенные волосы обрамляли лицо, занавеской отгородив свет от остальных – казалось, Шишкина вот-вот вспыхнет.

– Юля! Подбери волосы, – предупредила Алиса.

– История на самом деле простая, – тихо начала она, пропуская реплику тренера мимо ушей.

Ее голос время от времени перекрывал быстрый шепоток Каору. Он постоянно кланялся и смущенно улыбался, как бы извиняясь, что вклинивается в рассказ.

– Перед тем как поехать в Японию, я прочитала одну книгу. Называется «Кухня Дьявола». Она рассказывает о том, какие эксперименты японские ученые проводили над людьми во время Второй мировой войны. Хотели на Россию бомбу сбросить, чтобы всех заразить чумой.

Каору несколько мгновений сидел, вслушиваясь в то, что говорила Юлька. Лицо его было сосредоточенное. Шишкина ждала, когда он начнет переводить. Но Каору тянул. Хироси коротко спросил. Каору не ответил. Гайрайго перестала улыбаться.

– Моримура! – произнес Хироси, и Каору резко повернулся к нему. Они заговорили, перебивая друг друга. Лицо Хироси помрачнело.

– Продолжайте, – тихо попросил Каору. – Мы знаем этот труд Моримура Сэйити. Японцы не всегда были правы в том, что делали.

– Это он о чем? – засуетился Вадя, придвигаясь ближе к Саньку.

– Да слушай ты, – отпихнул его Санёк, которого сейчас больше волновало, что произойдет после того, как Шишкина закончит свой душещипательный рассказ про очередную бабушку.

– Бомбу они сбросить не успели. Война закончилась, – снова заговорила Шишкина.

Вадя все никак не мог успокоиться:

– Это какая война? Русско-японская?

– Сам ты – японская, – пихнул его Санёк. – Первая мировая.

– Сань! Ну, ты чего? – Илья устало потер глаза, откладывая телефон. – Какая Первая?

– Это когда Ленин пришел к власти, – блеснула интеллектом Кристинка.

– Народ! Аллё! О чем вы? – Алиса снова пошла пятнами. – Что за каша? Конец Второй мировой войны. Тысяча девятьсот сорок пятый. Американцы сбросили на Японию атомную бомбу.

– Во, я же говорю – русско-японская, – подвел итог Вадя.

Илья коснулся экрана своего телефона, возобновляя игру.

– Давай, Юля, чего у тебя там, на кухне? – пробормотал он, понимая, что никому ничего уже объяснить нельзя.

– Или русско-финская? – громко прошептал Вадя, склонившись к Саньку.

– Да иди ты! – замахал руками Санёк. – Русско-шведская. Когда Петр Первый был.

– Так бы и сказали, – удовлетворился Вадя. – Шишкина! Чего застыла? Вещай, давай!

Юлька не торопилась прерывать спор. Для нее было важно, чтобы все прониклись моментом, чтобы подготовились – сейчас будет страшно.

– Когда японским ученым не дали сбросить бомбу с чумой, они стали изобретать луч смерти. Зачем проводить страшные многолетние войны? Достаточно навести пушку, выпустить луч смерти, и все умрут. Они долго экспериментировали с разными излучателями, и вот наконец придумали. Это было невероятно просто. Даже пушки не понадобилось. Луч смерти помещался в обыкновенную лампочку. И стрелять из нее не надо было. Вкручиваешь в люстру, зажигаешь свет, и она начинает работать – через минуту все в комнате мертвы. Только у этого луча смерти была одна особенность – умершие не сразу понимали, что они умерли. Так же ходили, так же говорили, так же общались друг с другом. Много таких лампочек успели наделать и до времени складывали все в тайном месте. Но вот выяснилось, что одна коробка с лампочками была отправлена не туда. Хотели ее военным послать, а увезли в магазин. В магазине лампочки быстро раскупили – уж больно они ярко и хорошо горели. И вот засияли лампочки с лучом смерти в домах и школах, больницах и магазинах. И целый город умер. Только люди не знали, что умерли, потому что так же ходили и разговаривали друг с другом. Эти лампочки до сих пор горят. Может быть, даже здесь, в Токио. В нашем отеле. Вы заметили, что на завтраке всегда очень светло? В ресторане яркие хорошие лампочки.

Еще никто не успел осознать, что услышал, а Шишкина уже легко дунула, гася свечу.

Глава четвертая Тот, кто стоит за стеклом

В первую секунду всем показалось, что и вторая свеча тоже погасла. Закуток погрузился в кромешную тьму, но потом оставшийся яркий солдатик света стал разгонять непроглядность. Сначала несмело, а потом все уверенней и уверенней, как будто отвоевывал право всех свечей мира гореть ярко, во всю силу.

Японцы смотрели на плывущую в сумерках Шишкину, как на богиню.

– И чего? – возмутился Вадя. – Прикол-то в чем?

– У тебя в номере лампочка какая? – с явным презрением спросила Абрамова, которая вдруг подключилась к игре.

– Круглая, – отозвался Вадя.

– Вот то-то и оно, что круглая. Ты последнее время себя как чувствуешь?

– Знаешь, Абрамова! – Вадя заскрипел диваном. – Последнее время я себя особенно хорошо чувствую.

– А знаешь почему? – заскрипела диваном ему навстречу Абрамова.

– Почему?

Вадя замер, ожидая ответа.