Призраки Гарварда

Прокоп не верила, что это возможно. Она сказала, что исследование Эрика стало смехотворным. Но, может, лишь потому, что Эрик так и не поделился с ней лучшими доказательствами, понимая, насколько безумным покажется. Он не стал бы рисковать уважением симпатичной профессорши. Кади знала, что строит множество шатких предположений, но знала и то, как яростно Эрик берег свою репутацию в глазах преподавателей, которых почитал. Кади знала, какое значение имело для него их уважение и насколько их жалость его сокрушала. Она видела это в прошлом году своими глазами.

Эрик неожиданно заехал за ней после школы. Стояла осень ее выпускного года и его третьего курса в Гарварде, и он приехал домой на каникулы по случаю Дня благодарения. Кади помнила, как он стоял, опираясь на синий «Фольксваген», в мятых клетчатых пижамных штанах и покрытом кошачьей шерстью флисовом пуловере.

– Не стоило ради меня так наряжаться, – произнесла тогда Кади.

Она шутила, но с тех пор, как Эрик заболел, его все меньше заботил собственный внешний вид, и Кади была совсем не в восторге, что его таким видят люди. Однако, наверное, стоило радоваться, что его пренебрежение к чужому мнению осталось непоколебимо.

– Я на каникулах, – ответил Эрик, шагая в ее сторону.

– Ты куда? Отвоз меня домой работает не так, это я должна садиться в машину, а не ты из нее выбираться.

– Я хочу зайти поздороваться с учителями.

– Серьезно? Да ну, давай просто уедем.

– Я не возвращался сюда с выпускного. Можешь пойти со мной или подождать в машине.

Кади напустила на себя самый раздраженный вид, но, разумеется, пошла с ним. Всю дорогу до фойе школы она сдергивала с его пуловера шерстинки.

Как только они миновали большие стеклянные двери школы, Кади поняла, почему Эрик хотел туда заглянуть – его встречали как героя, но не ученики, которые плевать на все хотели, а взрослые. Секретарши выглядывали из кабинетов, заметив Эрика через стекло, чтобы его обнять, и всякий проходящий мимо учитель останавливаться поздороваться, поболтать и отвесить комплиментов; его придурошный вид они не замечали – или только притворялись. Эрик не был единственным выпускником школы Диксон Портер, который поступил в университет Лиги плюща, но нечто в нем – феноменальный интеллект, помноженный на мальчишеское добродушие, – неизменно очаровывало. Люди желали ему добра.

В прошлом видеть, как Эрик отбирает у нее целый день, скорее всего вызвало бы у младшей сестры раздражение, но он выглядел куда счастливее, чем в последнее время, и уж точно с тех пор, как той весной ему поставили диагноз. Люди здесь знали только здорового и счастливого Эрика, и рядом с ними он таковым становился. Кади нравилось его таким видеть; зрелище вызывало у нее облегчение.

Эрик сказал, что хочет увидеть мистера Мура, своего бывшего учителя физики и тренера по бегу, особо любимого. Он вел у Кади продвинутый курс. В тот день она как раз схлопотала четверку за тест, а для нее это практически равнялось провалу, что понимала и сама Кади и мистер Мур. Ей не хотелось с ним пересекаться. И когда они вошли в класс, Кади подумала: «Эрик, за тобой должок».

– Привет, парнишка! Вот это сюрприз, иди-ка сюда.

Мистер Мур вскочил из-за стола и, раскинув руки, заключил Эрик в медвежьи объятия. Для своего возраста он держал себя в хорошей форме, но всегда выглядел несколько странно из-за своего фирменного сочетания гавайских рубашек и кудрей цвета соли с перцем.

– Как дела? Что новенького в Бостоне?

Они немного поговорили; мистер Мур упомянул конференцию преподавателей, которую организовывал следующей весной, и пригласил Эрика поучаствовать в качестве представителя студенчества. Эрик сказал, что мысль ему по душе и надо будет обсудить. Кади помнила, как наивно подумала, мол, хорошо, к весне он поправится.

– Кади тут говорит, трудишься над большим проектом, как продвигается?

– Продвигается.

– А тема?

Внимание Эрика перетекло на небольшую настольную игрушку с пятью стальными шариками, которые висели между двумя стоечками.

– Напомните, как эти штуки называются?

– Колыбель Ньютона, из-за…

– Сохранения энергии, действия и противодействия. – Эрик усмехнулся: – Я слушал на уроках.

– Вот уж точно, лучший мой ученик из всех. – Мистер Мур хлопнул его по спине. – Так что с проектом, вроде конкурса? Премия Бауэра?

– Бауэр.

Эрик оттянул металлический шарик, отпустил. Тот ударился об остальные с громким «бац», заставляя собрата на противоположном конце последовать примеру и запуская теннисный матч перестука.

Мистеру Муру пришлось поднапрячься и говорить поверх шума.

– Точно. Я о нем слыхал. Круто, что ты туда подаешься, парень. Мы все за тебя болеем.

– Спасибо. – Эрик не стал смотреть ему в глаза.

– Так о чем работа?

Вместо ответа Эрик поймал уже два шарика и отпустил, отчего весь ряд застучал туда-сюда, словно галопирующие копыта.

Мистер Мур улыбнулся, окидывая взглядом Эрика и Кади, словно они оба его разыгрывали.

– Что там, гостайна?

– Эрик, – еле слышно позвала Кади, бросив на брата типичный взгляд их матери, говорящий «хватит ерзать», однако тот не поднял головы и не увидел.