Призраки Гойи

— Эти падшие женщины, которых мы здесь видим, те, что шатаются по нашим тавернам и садам, эти посланницы преисподней, кто они такие? Воплощение зла. Достаточно на них взглянуть. Бесстыжие, похотливые… Так давайте прогоним их с глаз долой! Давайте устраним потаскух, а не художника, помогающего нам их увидеть!

Удивление среди монахов, сидящих вокруг стола, проходит. Некоторые, вероятно, даже испытывают облегчение. Противоречие, которое они усматривали в поведении Лоренсо, постепенно исчезает. Его слова непросты, но чистосердечны. Невозможно усомниться в решительно высказанной убежденности Касамареса. Эта убежденность даже усилилась в затворе, на который он себя обрек, в ту самую пору, когда его одолевали сомнения. Собратья Лоренсо начинают понимать, каким образом, какими неведомыми путями разума, его неожиданная жесткость может искренне сочетаться с пристрастием к словесности и влечением к изящным искусствам.

И тут отец Григорио, жаждущий точных сведений и проверенных фактов, а также желающий быть уверенным в том, что он не ошибся, спрашивает у Лоренсо, означает ли его речь, что он является сторонником более суровых мер.

— Да, — отвечает монах. — Безусловно. Мы должны вернуться к давним обычаям тех времен, когда Бог, которого справедливо боялись на этом свете, приумножал сияющее величие церкви. Ныне души брошены на произвол судьбы. Их уже никто не направляет. Пророки сошли с ума. Они рубят голову тем, кто не желает за ними идти. Даже здесь, на испанской земле, я слышал столько раз, и вы, конечно, тоже, что бесконечное милосердие Бога распространяется на все людские грехи без разбора, что Господь стал более снисходительным, чем прежде.

— Это явное заблуждение, — заметил главный инквизитор.

— Абсолютное заблуждение, которое ведет к отрицанию понятия греха. Но если мы утратим его, отец мой, то лишимся также своего самого драгоценного ориентира на тернистом пути спасения! Мы все это знаем! Мы нуждаемся в грехе! Это самый полезный из наших врагов! Так давайте больше не будем засорять свой слух сладкими речами философов! Известно ли вам, что угрожает нашей Священной конгрегации? Просто-напросто остаться без цели. Если мы будем сидеть сложа руки и продолжать коснеть в своей лени, то скоро вообще перестанем существовать.

На сей раз кое-кто из монахов, сидящих вокруг стола, соглашается с Лоренсо.

— Это жестокая битва, — говорит отец Григорий.

— Знаю, отец мой.

— Вы согласились бы в ней участвовать?

— С радостью. И если бы Бог дал мне для этого силу и мудрость, я был бы даже горд ее возглавить.

На следующий день инквизитор, после ряда переговоров (вероятно, он беседовал с самим королем), возложил на Касамареса особую миссию. Речь шла не о том, чтобы одним махом выровнять курс, а о том, чтобы постепенно изменить направление действий инквизиции.

Лоренсо тотчас же взялся за дело. Он наводил справки в архивах, расспрашивал людей, молился и даже совершил короткое путешествие в Сарагосу, чтобы предаться там на протяжении двух часов размышлениям перед Вирхен дель Пилар, одной из самых известных чудотворных статуй Богоматери христианского мира, которую доминиканец ставил выше других.

По возвращении Лоренсо пригласил к себе на конфиденциальное совещание человек тридцать осведомителей, которых называли familiares инквизиции — своими людьми, которые всегда под рукой и готовы на всё или почти всё.

Касамарес принялся их поучать. Самое главное для начала — вернуть католической вере былую мощь и чистоту. Лоренсо признавал, что это очень трудная задача, но не допускал, что она недостижима. Он верил в волю своих помощников и прежде всего в собственную волю. В соответствии с обозначенной целью укрепления веры любой вопрос верности догме и, следовательно, нравственной непогрешимости, должен был согласовываться с его решениями и пониманием затеянной им борьбы.

Дабы спасти веру, очистить и облагородить ее, надлежало в первую очередь изобличить все заблуждения. На протяжении более двух столетий религиозные власти успешно преследовали малейшие проявления отклонений, главным образом иудейских и мусульманских. В прошлом инквизиция неоднократно выслеживала и наказывала мелкие группки мнимых христиан, упорно продолжавших подпольно совершать повсюду запрещенные обряды.

Затем, начиная с 1720-х годов, бдительность ослабела.

Между тем тайные культы сохранились. Лоренсо был в этом убежден. Именно с них надо было начать борьбу. Следовало кропотливо искать любые признаки, способные навести защитников веры, в самой же Испании, на след врагов Господа.

— Будьте всегда на страже, — наставлял Касамарес осведомителей, группу безликих, скромно одетых в серое, смиренных и безмолвных людей. — Зачастую какая-нибудь мелочь может открыть вам глаза. Приведу несколько примеров.

Сперва он перекрестился тремя пальцами, а затем разъяснил суть лукавого лицемерия этого жеста, смехотворного напоминания о Святой Троице, которую нельзя считать по пальцам. Истинное, угодное Богу крестное знамение совершается всей рукой.