Призраки графской усадьбы

Ступени шевелились под ногами, холодно постукивали друг в друга: казалось, кто-то, таясь, идет следом. Тут и там ржавые разогнутые прутья перил цеплялись за одежду, словно хотели задержать мальчишек.

Спустившись, ребята пошли еще медленнее, заглядывая в каждый уголок, где можно было бы спрятаться, за каждый предмет достаточного для этого размера. Причем Колька, в руках которого был фонарик, не забывал время от времени полоснуть его лучом по зажатому в руке Костика пистолету. Как предупреждение: мы вооружены, с нами шутки плохи, если что – стреляем.

Сейчас, ночью, практически в темноте, подвал казался совсем иным, вроде заколдованного царства. Фонарик выхватывал из тьмы то стеллажи с пыльными фолиантами, то громадный военный барабан, то древнюю мраморную ванну на львиных лапах и сложенные в нее самовары, то высоченное зеркало в резной раме на массивной подставке, с которой бахромой свисала мерзкая пыль.

Все это, как живое, шевелилось под бегающим лучом, меняло очертания, угрожающе двигалось, заставляло вздрагивать в ожидании нападения из темноты.

Шли все медленнее, прислушиваясь, – но ничего не слышали. Добрались до конца подвала, до запертой двери в бывшую оранжерею. На ней висел огромный замок, покрытый ржавчиной.

Колька зачем-то потрогал его, вздохнул, опустил руку.

– Смотри-ка, – вдруг сказал он, светя в пол.

Возле двери лежал ботинок. Тот самый. Один из тех, что были на ногах неизвестного.

– Не слабо, – выдохнул Колька. – Вот это призрак! Сам сквозь запертые двери проходит, а ботинки бросает.

– Посвети-ка, – попросил Костик. – Сюда, вниз. Видишь?

– Чего?

– Спички!

Весь пол у двери был усыпан горелыми спичками. Будто кто-то долго стоял здесь и зажигал их в надежде что-то увидеть. Или сделать.

Спички были горелые. Но не старые, они вызывающе белели несгоревшими кусочками.

– Пошли, – распорядился Колька. – Больше здесь делать нечего. Завтра днем подробнее осмотрим.

Они вернулись в музей. Теперь была задачка выбраться. Решили ее просто: забрались в карету и проспали в ней до утра. И никто их в эту ночь больше не беспокоил.

Только утром Саша приятно удивился:

– Вы уже здесь, отроки? Похвально. Спускайтесь в подвал, я сейчас приду.

Ребята спустились в подвал и сразу же включили свет. Прошли в дальний конец, к запертой двери. Еще раз осмотрели внимательно пол возле нее. Вполголоса обменялись мнениями.

– Я думаю, – сказал Костик, – кто-то в темноте долго стоял у двери, пытаясь ее открыть.

– Той самой отмычкой?

– Может быть.

– Но на замке, смотри, никаких следов – ржавчина и пыль. А ботинок… А где ботинок?

Ботинка не было. Ни здесь, ни рядом.

– Ушел, – сказал Костик.

– Может, все-таки он где-то прятался, мы просто его не заметили?

– Где прятался? – горячо выдохнул Колька. – В чемодане? Мы все осмотрели. Не было его здесь.

– Какие проблемы, отроки? – послышался знакомый голос, и Саша подошел к ребятам.

– А что за этой дверью? – спросил Костик и снова потрогал замок.

– Раньше там была у графа оранжерея для диковинных растений. И вроде бы, я не знаю точно, она как-то соединяла дом с флигелем.

– А что там сейчас?

– Да хлам всякий. Она вся им завалена. Давно бы надо разобрать, да все некогда. Очистить бы ее, нам еще одно помещение не помешало бы.

– А давайте мы этим займемся, – предложил Колька. – У нас время есть.

– Валяйте, отроки. Возьмите ключи у Афанасия – и действуйте. Только без моего догляда не вздумайте ничего выбрасывать.

– Как же-с! – усмехнулся Колька. Он тоже начал привыкать к манере музейных работников говорить иногда на старинный лад. – Как же-с! Мы понимаем-с!

– Вот-вот! – Саша одобрительно похлопал его по плечу. – Приступайте-с!

Афанасий Иванович с восторгом воспринял предложение и самолично вручил ребятам ключи.

Вернулись в подвал. Пыхтя от нетерпения, Колька вставил ключ, повернул со скрипом, замок щелкнул, и дужка его отскочила в сторону.

Ребята перевели дыхание.

Костик вынул замок из дужек, потянул ручку – дверь не дрогнула.

– Вот еще новости, – прошипел Колька. – Она что, примерзла?

– Может, разбухла от сырости? – предположил Костик.

– Какая сырость? Сухо здесь! – Колька забегал фонариком по двери. – Так и знал! Смотри, Костик, – шляпки гвоздей: она забита.

И точно, по краям двери были заметны глубоко утопленные в дерево шляпки гвоздей.

– Клещами не ухватишь. Повозиться придется. – И Колька со зла дернул ручку изо всех сил.

Ребята ахнули: от рывка дверь повернулась вокруг невидимых петель.

– Хитро, – прошептал Колька. – Замок-то для видимости кто-то навесил.

Он заглянул в открывшееся отверстие. Оттуда дохнуло холодом и какой-то застарелой гнилью.

– Пойдем? – спросил он Костика. – Не боязно?

– Пошли.

Колька распахнул дверь, и они шагнули в оранжерею.

Здесь были тьма и затхлый воздух. Фонарики вырывали из темноты то какой-то пенек, то какие-то рамы под ногами. Потом показались громадные кадки с землей. В одной из них торчал, опустив ветви, высохший скелет пальмы.

Ребята, почему-то ступая беззвучно, медленно шли вперед.

– К флигелю идем, – сказал Костик вполголоса.

– Ага, я тоже направление засек, – и Колька показал ему школьный компас.