Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Никаких укреплений в пунктах возможной высадки противника, а именно в бухтах: Тагелахт на севере, Кильконд на западе и Аренсбурге на юге, а также на полуострове Церель, южная оконечность острова Эзель, возведено не было. По некоторым дорогам, ведущим к этим пунктам, вырыты были окопы полевой профили (полного профиля. – Прим. ред.), но без какого-либо определенного плана и, кроме того, некоторые флангами и даже тылом к возможному наступлению противника. Боевую силу на всех островах представляли: 2 дружины ополчения, численностью около 200 человек, под общей командой бывшего корнета гвардии, но носившего полковничьи погоны, шталмейстера двора Его Величества Родзянко[85], брата председателя Государственной думы, человека, абсолютно ничего не понимавшего в военном искусстве. Украшенный по всем «петлицам» и «на шее» орденами (конечно, без мечей[86]) невероятных размеров, этот бравый полковник, вместе со своими дружинами, состоящими из людей старших сроков службы, вооруженных берданками и командным составом из офицеров запаса, являлся той грозной защитой островов, которая должна была отразить вторжение неприятеля с моря на нашу территорию. Затем была 1 сотня пограничной стражи, разбросанная по всем островам, под общей командой подполковника Ильяшевича[87], несколько мелких морских команд летчиков, стоявших в Кильконде и, наконец, 2 полевых японских пушки, без передков и задних ящиков, которые для того, чтобы подвести к позициям в бухтах, отстоявших на 30–60 верст от места их стоянки, надо было припрягать к крестьянским телегам. Снаряды также подвозить на них же.

Вся эта пестрая «компания», ибо воинским отрядом ее никак нельзя было назвать, объединялась под общей командой «начальника обороны» островов капитана I ранга, К.А. Панферова[88], весьма добродушного и хорошего человека и, может быть, хорошего моряка, но в военно-сухопутном деле понимавшего нисколько не больше полковника Родзянко.

Вся территория островов, все земли и лесные угодья были поделены между местными и крупными, и мелкими феодалами-помещиками, «отечески» опекавшими своих подданных рабов-эстонцев. Опекаемые должны были чувствовать себя прекрасно и благословлять небеса за столь великие благодеяния. Вся земля, на коих стояли их убогие хижины, а равно расположены и обрабатываемые ими поля и пастбища, принадлежали «попечителям». Крестьянин-эстонец не мог весной приступать к обработке поля до тех пор, пока на это не получит соответствующее разрешение помещика, так как последний мог по своему капризу дать ему в обработку и другой участок. Весь собранный урожай, а равно и все молочные продукты должны были сдаваться также помещику. Вся торговля хлебом, молочными продуктами, скотом и лесом были сосредоточены в руках помещиков, равно и вся мелкая торговля необходимыми в крестьянском быту продуктами была в их же руках, или непосредственно, или через их ставленников. Винные заводы и кабаки составляли их родовую монополию. «Отеческая любовь» к опекаемым позаботилась обо всем и связала их крепкими путами по рукам и ногам. Вся администрация островов, как и во всем Прибалтийском крае, являлась креатурой баронов. Чуть только кто-либо из строптивых чиновников пробовал проявить свою самостоятельность или вступиться за права угнетаемого низшего слоя населения, как его тотчас же, в 24 секунды, убирали как неподходящего, неудобного для службы в крае человека. Полиция – полицмейстеры, пристава, были все «свои люди». По высокоторжественным дням и в дни баронов они являлись в полной форме с поздравлениями и получали взятки в виде портсигаров, брошек для супруг и т. п. или же просто деньгами в конверте и, тогда удостаивались приглашения к столу, а большею частью им выносилось угощение в кабинет хозяина, или на террасу, где они, выпив и закусив, с низкими поклонами благодарили своих патронов и удалялись до следующего раза. Урядники и стражники жили в имениях баронов в отведенном им помещении и употреблялись часто ими для посылок, не имеющих ничего общего с исполнением прямых служебных обязанностей.

Немецкие пасторы в кирках при имениях баронов увещевали свою паству, эстонцев, жить в повиновении и покорности своей судьбе и их благодетелям – баронам и графам, обещая за это награду на небесах, восхваляли порядки в крае, сравнивая их с «беспорядками» в России и указывали, как на образец всякого порядка, на Германию, с ее кайзером Вильгельмом, покорную и верную монархическим принципам. В имениях баронов, несмотря на войну, все служащие, начиная с управляющих и кончая лесниками, были германские подданные. Неудивительно, что при таком положении дела в имениях наблюдались «чудесные явления».