Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Еще до прибытия на острова пишущему эти строки пришлось наблюдать в Риге одно из этих чудесных явлений. 19 или 20 мая 1915 года около часу ночи на верхнем балконе 4-этажного дома (на углу Александровского пр. и поперечной улицы, где стоял памятник Петру I, по направлению к гавани на запад) внезапно заблистали огни, как бы от сильного электрического фонаря. При наблюдении оказалось, что длинные вспышки чередуются с короткими, и по азбуке Морзе конец фразы, которую только и удалось зафиксировать на немецком языке, гласил: «…», т. е. можно понять, что разговор шел о прибытии наших военных судов (военных «три»). Отправившись немедленно к начальнику местного Лифляндского губернского жандармского управления, генералу Волкову[89], то есть соответствующие контрразведывательные органы ему были неизвестны, пишущий эти строки был встречен крайне недружелюбно и в ответ на сообщение был оборван фразой: «Все это ерунда, вам просто показалось». Этим и кончилось наблюдение. На другой день пришлось уехать.

Чудеса же на островах были таковы: опуская мелкие факты и фамилии, останавливаемся на следующих:

1) На южной оконечности острова, а именно – полуострова Церель, было расположено имение гофмейстера двора Его Величества, члена государственного совета, барона фон Экеспарре[90], сын коего ранее учился в одном из университетов в Германии, с наследником Германского престола, Фридрихом, и состоял с ним в оживленной переписке[91]. В этом имении, на восточной стороне полуострова, останавливались в удобной гавани наши военные суда: миноносцы, минные транспорта и канонерские лодки. Почти каждый раз, когда они приходили, в имении внезапно загорались или стог сена, или какой-нибудь сарайчик (или садовники почему-то начинали сжигать сложенный в кучи в парке прошлогодний лист и хворост), и спустя некоторое время появлялись немецкие аэропланы и бомбардировали наши суда.

2) В окрестностях Аренсбурга находились имения фон Зенгера, жена коего, молодая и миловидная особа, была окружена своими поклонниками – местным полицмейстером, принадлежавшим к немецкой партии, и морскими и сухопутными офицерами, ездила с ними на пикники с обильными возлияниями и, пользуясь своим обаянием и довольно свободным нравом, выуживала необходимые сведения о военных операциях, которые при свойственной русскому человеку болтливости под влиянием шампанского и ликеров, выбалтывались ее обожателями.

3) Против бухты Кильконд, где была наша авиабаза, находилось имение отставного капитана I ранга, фон Шмидта[92]. Дом фон Шмидта с обширным парком, расположенный на возвышенном плато, верстах в 10–12 от берега, был очень хорошо виден с моря. Сам Шмидт безвольный человек и к тому же большой поклонник Бахуса, был всецело в руках своей экономки – германской подданной, которая местными крестьянами-эстонцами была неоднократно замечена в подаче световых сигналов фонарем с балкона дачи в море, где на горизонте постоянно маячили германские корабли, она же была накрыта ими же на месте преступления (когда она подожгла одиноко стоявшую в парке сосну). Переданные ими сведения местным властям не имели успеха.

4) На северной оконечности острова Эзеля у бухты Тагелахт, а равно и на острове Даго, находились обширные владения графа Палена, также гофмейстера или камергера Высочайшего двора и члена Государственного совета[93]. В имениях этого «сиятельного шпиона» на обширных площадках, среди лесов, местные жители видели следы аэроплана, слышали шум их моторов и наблюдали появление разноцветных огней, в виде небольших ракеток. На берегу бухты Тагелахт наблюдались световые сигналы в море. Пишущему эти строки пришлось лично убедиться в справедливости этих указаний, так как с противоположной стороны бухты ночью были видны 25–26 мая огни красный, зеленый и белый. В ответ на эти сигналы с моря показался тоже огонь, скоро прекратившийся. Впоследствии был арестован лесник графа – германский подданный, сигнализировавший фонарями.

5) На острове Моон владельцем такового являлся барон Буксгевден, состоявший также в придворном звании[94]. Дочери его были замужем за германскими офицерами, с которыми состояли в переписке, при посредстве шведского посольства. С кирхи в имении барона Буксгевдена также наблюдалась световая сигнализация.

Принимая во внимание еще целый ряд мелких фактов, указывавших на наличие хорошо поставленного шпионажа, было совершенно ясно, что господа бароны и графы являлись агентами германского правительства, тем не менее по докладе о сем в Ставке было приказано все это дело придать забвению, так как тут были задеты лица, деятельность коих не подлежала сомнению, а все объяснялось недоброжелательным отношением эстонцев к своим помещикам баронам, на коих они по злобе клеветали.