Призраки не умеют лгать

— Дело не в бункере, вернее, не в нем одном. Здесь, в службе контроля, есть не только нулевое поле, ни и его антипод — пси-вакуум, зона, куда призраки слетаются, как пчелы на мед. Каждый ваш полигон — это приманка для блуждающих. Там же, в горах, только ноль. Задача не в том, чтобы не дать призраку атаковать, а в том, чтобы он не мог дотянуться до оболочки псионника, что он использует, — с вызовом закончил Сорокин.

— Нечего поливать грязью умерших специалистов и записывать в помощники к блуждающим, — вставил Лисивин. — Сначала докажите, а потом уж и клейте ярлыки. У вас нет ничего, кроме теории, высосанной из пальца.

— И дела я тоже придумал?

— Несколько совпадений, а не истина в последней инстанции.

— Вы просто боитесь за свой статус. Не только вы, а все специалисты. Вот почему меня завернули на совете.

— Ну, и кто-нибудь скажет теперь, что надо делать? — Эми зевнула и потянулась.

— Я же сказал. Разделить связку "блуждающий — псионник". Личность призрака вы уже установили, теперь дело за специалистом, оболочку которого он использует. Общая смерть должна связать их крепко, — Борис Михайлович встал и повернулся к двери. — Извините, но сегодня я больше не работник. Это вы молодые да сильные.

Первым не выдержал Лисивин, возможно, потому что слышал всё это не в первый раз. Стоило двери захлопнуться, как он спросил:

— Вы же не думаете, что всё это правда?

Эми беззаботно пожала плечами. Гош замотал головой раньше, чем озвучил твёрдое и категоричное нет.

Сложный вопрос. Демон даже сказал бы больше — неоднозначный.

— Я бы даже слушать его не стал, — Станин выдвинул ящик и быстро смахнул листки профессора. — Если бы не одно "но". Мы решили, что призрак любовницы Сергия убил девочку. Вот тут-то и возникает "но". Марината не была знакома с новорождённой, а значит, не могла атаковать. Никто не мог, ни один призрак. Она только что родилась. Чистая, без хвостов и контактов. Девочка умерла от яда блуждающих. Всё упирается в это. Умершая создала контакт, — он покачал головой, — поэтому пока нам придётся его слушать. Захоронение парня в любом случае надо найти. Эми?

— Ну, не знаю я, где его прикопали. Надо родственников искать, — девушка сложила руки в замок. — Лучше б у Нирры спросил, пока была возможность.

— Да там он. В Суровищах, — Гош встал и, обогнув девушку, стал рыться в стеллаже с делами. — Кто в здравом уме повезёт тело, да ещё и без документов.

— Псионники, например, — предложила Эми и украдкой взглянула на Лисивина, — к нам обычно никогда никаких вопросов не возникает.

— Кладбище у монастыря, — парень, согнулся и вытащил с нижнего яруса папку. — Их бумагам веры никакой, все останки вперемешку. Могли меж могил прикопать, недаром же монашки так выли. Надо ждать полной эксгумации.

— Они отказались, — столичный псионник пристально посмотрел на Дмитрия. — Настоятельница не разрешила похоронить парня на святой земле. Он самоубийца.

— Откуда вы… ты можешь знать? — Гош повернулся к Илье.

— Он был там, — ответил за того Демон.

— Да. Был. Друзья на то и существуют, чтобы им помогать.

— Где парень?

— Веришь или нет — не знаю, — Лисивин отвёл глаза. — Нирра отослала всех. Последний раз я видел тело лежащим на земле и прикрытым простыней.

— Так и вижу каргу в лесу с лопатой, — Эми понравилась представленная картинка.

Пронзительная трель телефона не дала Станину задать следующий вопрос.

— У нас вызов, — он сдёрнул куртку со спинки стула.

Глава 16. Обитель и обитатели

Я проснулась от низкого гудения. Здесь звон колокола воспринимался по — другому. Стены, будто вырубленные из единого куска камня, передавали не звук, а нечто большее. Раскатистое эхо. Гулкие удары обретали совсем другую значимость, впитывались в камень, заставляя его вибрировать. Заставляли сердце биться.

Звонил колокол.

Ноги коснулись каменного пола. Он был ледяным. Нестерпимо захотелось заползти обратно на жёсткую деревянную койку под толстое шерстяное одеяло. Если хочу здесь остаться, надо себя пересилить. Я не хотела и именно поэтому встала.

Узкое окошко выделялось на стене чуть более тёмным пятном. Жизнь в монастыре начиналась до восхода солнца, а заканчивалась после его заката.

Я натянула свитер и стала зашнуровывать ботинки. Одежду сегодня наверняка заберут, брюки не совсем подходящая одежда для послушницы.

К Тойской обители скорбящих я добралась к полудню. До вечера слонялась по округе и никак не могла сделать последний шаг. Принятое решение сомнений не вызывало, труднее было изжить иррациональный страх. Получалось плохо, и ноги в очередной раз проходили мимо ворот. И всё же я вошла. Настоятельница приняла меня в кабинете. Долго смотрела. В её глазах была грусть, но не было ожидаемого торжества или хотя бы укора.

Наверное, поэтому я рассказала ей всё. Слова, мысли, действия. Хотелось, чтоб меня поняли, чтоб услышали. Оставить её в неведении неправильно. Она должна знать, кто к ней пришёл. Убийство — уголовно наказуемый поступок, так же, как и укрывательство.

— Почему ты пришла к нам? — спросила она, выслушав, и ни разу не перебив.