Призраки не умеют лгать

Мы завернули за угол. Проем в оштукатуренной стене закрывала тяжёлая деревянная дверь, которая, как я и говорила, была заперта. Но, в отличие от ворот, высота калитки не превышала и двух метров. Псионник разбежался, подпрыгнул, ухватился руками за верхний край и подтянулся, заглядывая на территорию обители.

– Тишь да гладь, – прокомментировал он увиденное и перелез на ту сторону.

Минутой позже скрипнул засов, и калитка распахнулась.

– Добро пожаловать, – сказал специалист.

Мы зашли в обитель с другой стороны, неухоженный сад остался по левую руку. Прошёл месяц, но ничего не изменилось. Никто так и не выложил окантовку клумбы камнями. Дорожка всё так же заканчивалась в нескольких метрах от стены, ведя в никуда. Деревянные брусья, покрытые снегом, промерзали на голой земле, пилу уже не было видно.

– Хочешь поговорить с настоятельницей? – спросила я.

– И с ней тоже, кто-то должен был видеть Эми.

Я повернулась к Гошу, собираясь уточнить, что будет, если он ошибся и девушку в монастыре никогда не видели. В этот момент железные грабли опустились ему на голову. Парень упал в неубранный снег.

– Вернулась, Мари! – бесшумно появившаяся Порфийя снова замахнулась.

Я едва успела отскочить в сторону, металлические штыри просвистели около лица, обдав щёку холодным воздухом.

– Где он? – спросила она и ткнула меня черенком в живот.

Я подставила руки и отвела удар, пальцы тут же заныли.

– Где? – продолжала спрашивать монашка. – Мари!

– Я Лена, – отступая к оврагу, попыталась возразить я.

Гош, как упал, так и не шевелился.

– Плевать, такая же змея, как она, – грабли поднялись в воздух. – Я тридцать лет ждала. Больше не собираюсь.

Бежать некуда, за спиной вниз уходили замерзшие склоны оврага. Но я всё равно попыталась, бросилась в сторону, понимая, что не успею. Поскользнулась, упала на колено и больно ударилась о землю. Снег взметнулся, осыпаясь на дно ямы, где корни дерева превратились в толстую серебристую паутину. От удара бок обожгло болью. В первый момент показалось, что она насадила меня на железные штыри, как червяка на крючок. Слезы брызнули из глаз, даже закричать со страху не получалось.

– Где мой кад-арт? – выделяя каждое слово, спрашивала монашка, снова поднимая грабли.

Крови на них не было. Бок цел, хотя ощущался он так, словно к нему прижали раскалённый утюг. Я глотала холодный воздух между волнами накатывающей боли. Мыслей не было никаких. Ни встать, ни убежать, ни дать достойный отпор. Я подняла ногу и пнула её. В лодыжку, самое уязвимое место танцора. По себе знаю, как это травматично, как сустав простреливает до колена, так что ещё несколько дней ступать на ногу невозможно.

По возрасту она годилась мне в матери, плюс лишний вес и эффект неожиданности были на моей стороне. Женщина вскрикнула. Грабли врезались в неопрятную кучку снега чуть левее и, кувыркнувшись, свалились в овраг. Монашка упала на колено.

– Как была тварью, так и осталась, – простонала женщина. – Это ты могла ходить куда угодно. Тебе не нужны камни, рядом всегда был отступник, сначала Пашка, теперь этот. А я? Как мне выйти отсюда без кад-арта? Как, Мари? Я вернула твои, отдай мой! Отдай!

Она кричала, брызгая слюной, обращалась ко мне, как к Маринате. Мозолистые красные пальцы вдруг обхватили мою ногу. Цепляясь за одежду, женщина поползла вперёд, полубезумные глаза не отрывались от серебряной цепочки у меня на шее.

– Отдай!

Я пнула её снова, на этот раз в лицо, без силы и замаха. Скорее от растерянности и испуга. Всё, чего мне хотелось, это оттолкнуть её от себя.

– Что вы вытворяете? – раздался срывающийся голос, от церкви к нам бежала высокая фигура. – Прекратите немедленно!

– Покушение на пси-специалиста, – хриплый голос Гоша, поднимающегося за спиной Порфийи, заставил меня облегчённо выдохнуть, – от десяти до пожизненного.

Парень был жив и относительно цел, не считая рассечённой брови и крови, заливавшей глаз и скулу.

– Вы не представились, – подбежавшая настоятельница была вне себя от ярости. – Вы проникли на территорию, как воры, она защищалась.

Монашка визгливо расхохоталась. Гош зачерпнул снега и приложил к ране.

Ветер ударил снизу вверх, окатив спину холодом, кад-арт потеплел. Псионник прыгнул вперёд, схватил меня за руку, рывком поднимая на ноги, и прижал к себе. Я не смогла сдержать стона от вспыхнувшей в боку боли. Зрачки парня расширились, вокруг сгустилась аура невидимого напряжения.

Все посмотрели в глубь оврага, на его грязно – снежные склоны, на замерзшую бугристыми выступами грязь на дне. Блуждающий решился на атаку в присутствии пси-специалиста, пусть слабенькую, скорее, обозначающую присутствие, чем желающую причинить вред, но тем не менее. Этому должна быть причина.

– Вы совсем не удивлены? – Гош посмотрел на настоятельницу – Что ещё вы скрыли? – он отстранил меня, поднял руку, чуть шевеля пальцами. – Наворотят во славу Божью, а нам расхлёбывай.

Он прислушался к завыванию ветра, к далёким крикам птиц, нашему шумному дыханию и стал спускаться, цепляясь за посеребрённые инеем корни.