Призраки не умеют лгать

– Если люди так решили… – я не стала продолжать. Мы обе прекрасно знаем, что оценивает службу в империи только один человек – император.

– И последний вопрос, – девушка выдала широкую улыбку. – Имея столь необыкновенную бабушку, вы, наверное, надеетесь на появление в семье ещё одной женщины выдающихся пси-способностей?

На ум ничего стоящего не приходило, разве что повторить слова настоятельницы: «На всё воля Божья», мол, снимаю с себя всякую ответственность.

– В империи много талантливых женщин, – ушла от ответа я. – Уверена, вдохновлённые примером, – я кивнула на табличку, но оператор не пошевелился, – они превзойдут нас.

Иными словами, свято место пусто не бывает. И три минуты, по моим часам, истекли. Я невежливо отвернулась и пошла к накрытым столам. Путь лучше скажут, что внучка Нирры Артаховой приехала сюда поесть на халяву.

Рядом тут же появился Гош и, невзирая на взгляды, обнял за плечи.

– Домой?

– Да.

Поняв, что ничего более пикантного не предвидится, оператор отключил камеру, тут же соорудил двухэтажный бутерброд, огляделся в поисках выпивки, я с облегчением отдала бокал. Он отсалютовал и одним глотком ополовинил.

Сбросить с лица резиновую улыбку удалось, лишь когда мы выехали из города. Ещё один день прошёл.

– Ты так смутилась из-за предполагаемых потомков, – Гош вглядывался в тёмную ленту дороги, словно разговаривал с ней, а не со мной. – Могла бы с полным правом ответить «да».

Я нахмурилась.

– Ты не дочь Сергия, но Павел, ну, пусть остаётся Бесфамильным, твой биологический отец. Ты носитель неактивного гена.

– И психического заболевания в комплекте.

– Не факт.

– Не факт? Какое тебе дело до моих потомков? – я знала, что он не заслуживал грубости, но фраза вылетела, прежде чем я успела подумать. – Желаешь поучаствовать в создании?

Мы замолчали. Первый раз на моей памяти тишина была неловкой. Черт бы побрал Вариссу с её душеспасительными разговорами.

Фары встречной машины на мгновенье ослепили, и я закрыла глаза. Попыталась представить, какой станет моя жизнь без Гоша. Ничего не получалось, даже сейчас он был там, в каждом дне, всегда готовый помочь.

– Извини, – сказала я.

– Ничего.

Телефонный звонок нарушил тишину машины громкой, похожей на марш мелодией.

– Да, – отрывисто сказал Гош в трубку и с минуту внимательно слушал. – Что? Да они спятили! – Брошенный искоса взгляд был слишком быстрым, но достаточным, чтобы я поняла, о ком говорят. – Демон, ты же знаешь…

– Что случилось?

– Так сделай что-нибудь! – крикнул Гош в трубку и нажал на газ, машина стала набирать скорость. – Мы едем.

– Что происходит? – снова спросила я, когда он бросил телефон. – Атака? Вы же сказали, связка разрушена, ваш профессор сказал.

– Нет, – Гош дотронулся до плеча, но я едва почувствовала прикосновение. – Не атака. Успокойся. Лена, дыши. Слышишь? Не атака!

Последние слова парень выкрикнул, разрываясь между мной и ночной дорогой. Каждая требовала внимания, и если я «всего лишь» сорвусь, то трасса ошибки не простит.

– Тогда что?

– Убийство, – сквозь зубы выплюнул он. – Обычное человеческое убийство.

– Что? Где?

– В Заславле, – Гош мотнул головой.

Перебрав в уме всех знакомых, я всё-таки испугалась. Остался в столице один человек, чья жизнь и смерть мне не безразличны. Лисивин Илья.

– Кто? – сердце снова забилось с перебоями.

– Корсаков Табиур.

– Кто? – переспросила я.

– Оператор телеканала «Импер-3», снимал тебя сегодня на открытии. Интервью помнишь?

– Да, но…

– Какое отношение он имеет к нам? – Гош злился. – А такое, что спустя десять минут после нашего отъезда, он скоропостижно скончался на глазах двух десятков свидетелей и под прицелом кинокамер. Оперативная бригада уже на месте, рабочая версия – отравление.

– Чего ты злишься? – всё случившееся ставило меня в тупик. – Не мы же его убили.

Парень повернулся.

– Свидетели утверждают, что именно ты передала ему бокал с шампанским.

– Это бред, он столько всего съел и выпил.

– Да, но уехали только мы. Других версий нет. Номера машины передали всем постам. В Вороховке нас, скорей всего, встретят. И не оркестром и цветами, а автоматами и наручниками.

Известие было неожиданным, и как реагировать на него, я не представляла.

– Бежать и прятаться я не собираюсь. Хватит, – сказала я.

– Отлично. Я тоже, – парень то и дело бросал взгляд на зеркало заднего вида, дорога была пустынна. – Демон нас вытащит. Если уж светит ночь в камере, то пусть это будет родная камера службы контроля.

Глава 21 Робин Гуд, или Благие намерения

– Рассказывайте, – скомандовал Дмитрий сидящей напротив парочке.

Они переглянулись. Их общность вызывала злой протест. Так по одному выражению лица, изгибу бровей, движению губ понимают друг друга близкие люди. Гнев оставлял на языке несмываемую горечь и один-единственный вопрос: как же всё так получилось, как из благих намерений вышло черт знает что?

– Ну, – поторопил псионник.

Гош стал излагать сухим, казённым языком факты и события. Приехали, открыли, дали интервью, уехали.