Призраки Орсини

Мой взгляд опускается на наручные часы, и я невольно вспоминаю о номере двенадцать в тетрадке Штефана Зальцбурга. Кристина Радий. Следующая. И дата уже назначена. Мой алтарь с цепями и веревками ждет ее. Женщин в моем списке мало. Эта последняя. Первой была Элис Шмитд. Миниатюрная брюнетка, которая предпочитала наблюдать, давая указания своему любовнику, что делать с «заказом». Они меня не щадили. Когда в комнату заходила женщина, я на подсознательном уровне надеялся, что она не будет так жестока, как мужчины. Но в реальности вышло иначе. Я запомнил ее, несмотря на то, что почти все время находился под кайфом. Элис Шмитд, но в тетрадке ее записали, как Алиса. Запомнил, потому что она была первой. Алиса закусывала губы от удовольствия, впиваясь каблуками в мои распятые по полу ноги, пока ее любовник делал свое грязное дело.

И когда они ушли, я впервые за все время расплакался. Не потому, что все мое тело болело от того, что со мной творили садисты и извращенцы. Я позволил себе, на мгновение, мизерную дозу надежды, вспомнив о матери, когда вошла Элис. Для пятнадцатилетнего подростка образ женщины все еще был сильно связан с единственным самым близким человеком.

Наверное, этот был тот самый момент, когда я особенно ясно осознал, что никто и никогда не придет, и не спасет меня. Что чуда не случится, и никакой добрый Боженька с небес не откроет мне свои врата, если меня зарежет один из клиентов, или я повешусь в туалете на собственных колготках, которые меня иногда заставляли одевать. Потехи ради…

Алиса выбрала шприц. И мне кажется, что она была первой, кто узнал меня или мне так хотелось верить, что, подыхая, она вспомнила лицо подростка, на ногах которого до сих пор остались белые точки шрамов от ее каблуков.

– Что думаешь насчет Эмилии Ривьера? – спрашивает Доминник, возвращая меня в настоящее. Подняв голову, я смотрю на него, пытаясь вспомнить вопрос.

– Эмилия? Не знаю пока. Она мне нравится.

– Судя по отчетам, которые ты выслал, та еще штучка. Но старовата, чтобы тебе нравиться, – ухмыльнулся Джейсон. Я перевел взгляд в окно.

– Взрослая женщина знает, чего хочет, а Эмилия, думаю, еще и осознает последствия. И выглядит шикарно.

– Ого, да у тебя на нее планы? – недоверчиво спросил Доминник. Я смерил его скептическим взглядом.

– Ты, кстати, их нарушил. У нас назначена была встреча этажом ниже, пришлось перенести.

– Колись, Орсини. Ты же ничего просто так не делаешь? Зачем тебе далась эта сорокалетняя курица?

– Она хорошо сохранилась для своего возраста.

– С этим сложно поспорить, – вздохнул Джейсон, удрученно потирая переносицу. – А мне даже не развлечься толком.

– Тебя в Штатах развлечение ждет, – ухмыльнулся я. Джейсон напрягся. Любое упоминание об Александре действовало на него подобным образом. Он не говорил о ней никогда, за исключением случая, когда выставил мне ряд требований перед своим возвращением. Он хотел расширить размеры клетки для Лекси Памер, его личного питомца. И я пошел ему навстречу.

***

– Я решила познакомиться с тобой лично, Дино, чтобы составить собственное мнение. Столько противоречивого слышала о тебе, – после стандартного обмена любезностями, выдает мне Эмилия Ривьера. Она крутит ножку бокала с вином в длинных изящных пальцах. Хотел бы я вставить в них что-то более существенное, но, если она хочет сначала поговорить…

Вежливо улыбаюсь, заглядывая во влекущую ложбинку между грудями. Женщина выбрала весьма откровенное платье для первого знакомства. Изумрудный шелк облегает ее тело, как вторая кожа, подчеркивая оттенок глаз, делая его еще более насыщенным. Без макияжа она вряд ли будет так красива, как сейчас. Скандинавский тип внешности отличается излишней бледностью и бесцветностью, но я не собираюсь пить с ней кофе по утрам после совместного душа.

– И что же ты слышала, Эмилия? – спрашиваю я, расслабленно устраиваясь в кресле. Сам факт того, что миссис Ривьера позвонила мне лично и назначила встречу не в ресторане, а в моем номере, уже говорит о многом. К тому же, она принесла с собой вино.

– Что ты темная лошадка и очень опасный человек, который идет по головам к своей цели, – пристально глядя мне в глаза, хрипловатым приятным голосом, произносит Эмилия. У нее красивые губы. И дело не в помаде. Мне нравится форма. Словно лук Купидона. Немного капризные губы, и, без всякого сомнения, сладострастные и умелые.

– А еще говорят, что ты причастен к убийству Лайтвуда, который был твоим любовником.

– Он никогда не был моим любовником, – пожимаю плечами. Эми откидывает за спину светлую копну волос, одаривая меня скептическим взглядом.

– Ты же не будешь отрицать?

– Я бы назвал наши отношения иначе. И не скорблю о его гибели.

– Не сомневаюсь. Он был тем еще ублюдком.

– Ты его знала? – удивленно спрашиваю я. Этого в досье не было.

– Довелось, – по лицу женщины пробежала тень. – Каждый имеет право на свои секреты. Не так ли, Дино?