Призраки Орсини

Я почти не дышу, наблюдая за ним, жадно ловлю каждое движение. Разве не то же самое произошло когда-то с Мари? С моей сестрой? Обладаем ли мы генетической склонностью к выбору мужчин, способных уничтожить нас? Или мы изначально слабые, подавляемые жертвы, которых сразу видят такие, как Джейсон Доминник и Дино Орсини. У меня есть живой пример трагичной одержимой любви. Мари и Джейсон, которых убила их больная любовь. Моя мать не пережила развода с отцом, сломалась и покончила с собой. Конечно, дело было не только в папе, и гибель дочери повлияла на нее, лишив почвы под ногами. Мы все пострадали, так или иначе, и неизвестно по чьей вине или прихоти. Но именно развод стал точкой отсчета для мамы.

Может быть, мы слишком сильно любим?

Но разве можно любить слабее? Не всем сердцем. Не отдавая душу? Мой разум постоянно кричит, что я должна бежать, уносить ноги от Орсини, но как это сделать? Я сама отдала ему ключи от своей души и сердца. Только он может вернуть их мне. Только он.

Четыре дня полные солнца, секса, страсти на мокрых простынях. Наш собственный рай, омытый волнами Черного моря, продуваемый теплым соленым ветром, наполненный чистым горным воздухом, от которого иногда кружится голова.

Дино дважды таскал меня в горы. Мы брали лодку и выплывали в открытое море, рыбачили и ныряли со снаряжением, летали на дельтаплане, танцевали на пляжной пенной дискотеке. Мы перепробовали всевозможные вина и рыбные блюда в местных кафе, катались на квадроциклах, и занимались сексом по десять часов в сутки способами, о которых я и понятия не имела, хотя уже три года, как распрощалась с невинностью. Но я так ничего и не узнала о Дино Орсини, кроме того, что он богат и не хочет, чтобы кто-то лез в его жизнь. Это обидно, учитывая то, что обо мне Орсини выспросил каждую мелочь, каждую потаенную мысль и желание, заставил исповедаться во всех моих смешных грехах, и поведать о мечтах и фантазиях. Ему нравится слушать, и он может часами молчать, глядя на меня, пока я несу всякую чушь, но то, как Дино смотрит на меня в эти моменты, разрывает мое сердце. Он не говорит, но я чувствую, он архивирует. Да, именно это он и делает – упаковывает воспоминания, сохраняя их на жесткий диск своей памяти. А если Дино пытается запомнить каждый момент, что мы провели вместе, это означает не только то, что он любит меня… Он прощается, знает, что никогда эти минуты, часы, эти восхитительные дни вместе не повторяться снова.

Дай мне шанс, – хочется мне закричать… Хотя бы один шанс. Пусти меня в свою крепость, приоткрой завесу, поделись со мной, расскажи, что за демоны держат в плену твой разум и твои чувства. Я не маленькая, меня не нужно защищать. Я смогу, я сумею. Но он молчит, и требует от меня говорить постоянно, каждую минуту, что я люблю его, что я счастлива. Мне приходится лукавить. Как я могу быть искренней, если знаю, что мы обречены?

– Послезавтра мы возвращаемся, – не глядя на меня, сообщил Дино, усаживаясь в соседний шезлонг. Опустив на глаза темные очки, он откинулся назад, подставляя солнечным лучам свое красивое лицо и бронзовое мускулистое тело. Его ладонь нашла мои пальцы и переплела со своими. И больше ни слова. Просто поставил меня в известность. А у меня сердце вырвалось из груди. Как он может быть спокойным? Я до боли закусила губу, но эта боль не перекрыла острую душевную. Мне хотелось спросить его: «А что дальше? Что будет с нами дальше?» Но я промолчала, не желая выглядеть жалкой и навязчивой.

Мне страшно думать о том, что наше время заканчивается. Минуты летят бесконечным потоком, приближая возвращение домой. Какое страшное слово – домой. Что теперь мой дом? Отец рано или поздно продаст квартиру, я начну заниматься поиском нового жилья и оставшееся время в стенах, где когда-то мы все были счастливы, буду предаваться скорби и слезам. Дино позволил мне забыть на недолгий срок, как много я потеряла за последние годы. И невозможно вернуть обратно ни смех Мари, ни немного грустную улыбку мамы. Что случилось с нами? И кто виноват? Ничего не осталось от моей прежней жизни. Только тлен и боль. Но сейчас, рядом с Дино, я могу забыть, пусть ненадолго, но позволить себе вдохнуть полной грудью, отвлечься от того, что осталось в Нью-Йорке на страницах семейного альбома, омытого моими слезами. Может быть, так неправильно, и я не имею права радоваться простым, и в тоже время, необыкновенным моментам, совсем недавно попрощавшись с самым близким человеком. Но я так устала плакать в подушку в одиночестве, умирая от чувства вины и неизвестности, от вопросов, на которые нет и не будет ответов.

Мы вернулись в дом, не как обычно, хохоча, дразнясь и задирая друг друга. Мы словно оба чувствовали, как мало нам осталось.

– Иди ко мне, Андреа, – прошептал он, протягивая руку. Я шагнула в его объятия зажмурив глаза, изо всех сил пытаясь скрыть слезы.