Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул

— Итоги неутешительны, — сообщил Енсен, вернувшись к Муну и Дейли. — Людей прислать не могут. Вся полиция брошена на борьбу с демонстрантами. Комиссар Боденштерн отсутствует. Без его ведома начальник пункта оперативного оповещения не может принять приказа о задержании Баллина… Я оставил телефонограмму для комиссара с просьбой явиться сюда.

— Ну что ж, будем ждать. — Дейли подошел к книжной полке.

— Интересно, кто этот Б.? — спросил Мун, рассеянно перечитывая гётевское стихотворение.

— Попытаемся, — сказал Енсен. — Надо позвонить в информационное агентство «Сириус». По крайней мере узнаем фамилии сотрудников, начинающихся на Б.

— Во сколько вам обойдется такая справка? — поинтересовался Дейли. Он нашел «Заговор генералов» и теперь перелистывал его, читая то один, то другой абзац.

— Совершенно бесплатно. Для них это реклама. — Енсен опять направился к телефону.

— Любопытно. — Дейли поставил книгу на место. — Теперь я понимаю, почему Баллин в новом для него амплуа писателя выбрал жанр документальной хроники. Для очевидца это не так уж трудно. Особенно красочны описания расстрелов.

— Кажется, мы сделали еще одно открытие, — сообщил Енсен, успевший уже поговорить по телефону.

— Боденштерн? — Мун приподнялся со стула.

— Собственно говоря, две фамилии начинаются на «Б» — Боденштерн и Баренс. Если добавить к этому, что Боденштерна уволили из Управления после смерти Грундега и освобождения Мэнкупа…

— Теперь понятно, почему комиссар сразу же узнал Баллина, хотя утверждал, что никогда в жизни не видел, — заметил Дейли.

— Можете вы это доказать? Нет! И автор этого письма тоже не может, иначе он не ограничился бы начальной буквой. Так что лучше не будем об этом говорить. — Мун отчаянно затягивался, но сигара никак не хотела гореть. — Сейчас надо решить другую проблему. Если наши предположения правильны, вырвать ордер на арест Баллина у Боденштерна нелегко. Тем более что дневник частного лица и анонимное письмо шантажиста не являются прямым юридическим доказательством. Чего мы хотим? Чтобы смерть Мэнкупа была отомщена. Для этого есть только один путь.

— Какой? — поморщился Дейли, уже догадываясь, к чему Мун клонит.

— Завещание Мэнкупа! Если Енсен откажется от двадцати тысяч марок…

— Я? — даже удивился Енсен. — Это всецело ваша заслуга! Я ведь говорил уже, моя специальность — фиксировать следы, а для конечных выводов не хватает таланта. Ничего не поделаешь, криминалистика не мое призвание… Но вам-то зачем отказываться?

— Вы не знаете Муна. — Дейли уже смирился со своей судьбой. — Он готов продать последние штаны, чтобы правосудие восторжествовало! Между прочим, — он повернулся к Муну, — кто меня совсем недавно обозвал бескорыстным дураком?

Мун не успел ответить, послышались шаги.

— Баллин! — вздрогнул Енсен. — Спрячьтесь! Первым стрелять не буду! Но если он откроет огонь, убью, как собаку! — Голос был ровным, даже руки больше не дрожали.

Но вошла хозяйка.

— Господин Мэнкуп скончался! Мне соседка только что сказала! — возбужденно затараторила она. — Еще неизвестно, что это такое, самоубийство или убийство. Газеты пишут по-разному… Поэтому я их и не читаю, никогда не узнаешь, что в действительности происходит… Я ведь хорошо знала господина Мэнкупа. Раньше он частенько заглядывал к господину Баллину…

— А в последнее время? — спросил Дейли.

— Перестал бывать. Я уже думала — поссорились. А два дня тому назад опять зашел. Очень жалел, что господина Баллина нет дома. Прождал полчаса, попросил сварить кофе. Ему надо было срочно закончить какую-то статью… От кофе голова лучше работает, это еще мой покойный муж утверждал. А как он быстро стучит на машинке, сразу видно — настоящий литератор, не то что господин Баллин.

Она собиралась еще долго рассказывать, но ворвавшийся в комнату Боденштерн бесцеремонно спровадил ее на кухню.

— Черт знает что творится! — Он притронулся рукой к залепленной пластырем щеке. — Целая революция из-за этого Мэнкупа! Что тут за история с Баллином?

Сначала Боденштерн слушал стоя, потом присел.

— Допросить его придется, — сказал он наконец. — Но, честно признаюсь, я не очень во все это верю. Гестаповец под маской прогрессивного писателя убивает налево и направо всех своих друзей; какой-то таинственный сотрудник Управления по охране конституции, учреждения с безупречной репутацией, — в роли заговорщика! Все это напоминает уголовный роман худшего пошиба. Давайте разберемся как следует! — Боденштерн неторопливо привел предвиденные Муном аргументы.

— А что касается скороспелых гипотез, Енсен, то вы на вчерашнем опыте сами убедились, что на них лавры не заработаешь. Можете себе представить, какой бы шум поднялся, арестуй мы госпожу Мэнкуп, урожденную фон Винцельбах! Интерпелляция в сенате, оплеванный полицай-президент приносит свои извинения, злорадный хохот газетной своры…