Призраки пандемии

— Я согласен. — едва слышно прошептал он, повернулся к остальным и уже громко произнес — Я согласен.

Зигги победно посмотрел на Владимира и заулыбался. Владимир молча сел в автомобиль.

— Может стоит начать уже сейчас? — снова робко спросил Тимофей.

— Нет, тут я вынужден согласиться с коллегой, — нехотя отозвался Зигги. — Трясущийся автомобиль — не самое лучшее место для экспериментов. Мы дождемся привала. Мы же не можем ехать без остановок столько времени?

Зигги вопросительно посмотрел в сторону Семена, но его взгляд никто не заметил. Тогда Илья громко спросил:

— Семен, какие планы? Народ требует привала. Говорят, что не смогут столько еще трястись в дороге.

— Вообще, в планах, братаны, привалов нет. Поссать сходить или еще чего, то пожалуйста, тормознем. Но долгих остановок делать не будем. Зачем? Ждать пока за задницу схватят?

Теперь настало время победно улыбнуться Владимиру. Зигги промолчал, не решаясь вступать в конфронтацию с Семеном.

— Поступило предложение, раньше начать заниматься с Тимом. — ответил Илья.

— Успеете. Когда доберемся — время будет. Успеете. — отрезал Семен.

По его тону всем стало ясно, что спорить не имеет никакого смысла. Семен махнул рукой, приглашая всех разместиться в машинах:

— Все, поехали. Отлить все успели? Тогда по коням.

* * *

Отряд собрался достойный. Конечно не такой впечатляющий, как тот, что прибыл ранее из столицы, но очень неплохой. Действовали все быстро и слаженно, как будто не в первый раз планировали такие операции. Веган сидел в глухом фургоне в сопровождении лейтенанта и еще нескольких бойцов.

— Давай уже, скажи конечную точку! Быстрее доедем. — не унимался лейтенант.

Веган усмехнулся, но ответил:

— Ага, что бы вы меня в ближайших кустах оставили?

— Черт с тобой. Один хрен потом понятно будет, куда ты нас ведешь. Вот только скажи, нафиг оно тебе надо все? Своих кинул, от наших тоже ничего не получишь. Зачем?

Этот вопрос Веган уже проигнорировал. Он не собирался посвящать этого лейтенанта ни в свои планы, ни в свои резоны. Вместо этого он спросил:

— Столичные тоже едут?

— Едут. Если правильно рассчитаем, то немного позже нас прибудут. Они уже вылетели, когда ты к нам притащился. Мы пока немного впереди. А с чего ты решил, что мы их опередим?

— Они точно поедут по проселкам, чтобы вашего брата не встретить. Мы едем по трассе. Маршрутов несколько, но я знаю как они поедут.

— Ты наверняка догадываешься, что они знают о твоем исчезновении? — ехидно спросил лейтенант.

— Конечно. Поверь, я знаю как они поедут.

Веган откинулся к борту фургону и закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен. Перед глазами Вегана ветвились белые полосы на фоне багрового тумана. Они пронзали его во всех направлениях, ветвились, менялись и обрывались. Каждая линия — чья-то судьба. Если присмотреться ближе, то можно разглядеть подробности, можно узнать, что ждет человека, что ему суждено сотворить. Вот только это не чтение книги, не истина, выбитая в граните. Это вероятности, они изменчивы. Просчитать их невозможно, в этом Веган убедился уже очень давно. Он пробовал, ничего не получилось. Капризная вещь судьба. Но линии некоторых людей были твердыми, яркими — значит их судьба определилась. Чаще такое Веган видел у смертельно больных, реже у людей принявших непоколебимое решение, на которое уже не в силах повлиять ни случай ни другие люди. Но линия мальчишки была непохожа ни на что, виденное им раньше. Она была ветвистой, как крона древнего дерева. Однажды, Веган видел интерактивную развертку кровеносных сосудов человеческого организма, ее можно было приближать и вертеть во всех направлениях, чтобы рассмотреть получше. Вот на эту модель была похожа линия мальчишки. Новое сравнение очень понравилось Вегану. Он улыбнулся своим мыслям, не открывая глаз. Только улыбка вышла горькая. Он в очередной раз посмотрел несколько веток судьбы мальчика и результаты его не удовлетворили. Мальчик должен умереть. И это сделает он. Веган. Никто не знает того, что известно ему. Даже те люди, которых он называл братьями. Он не открылся им тогда, давно, когда их община только формировалась. Он не открылся им позже и он не откроется никому сейчас. Это его дар, это его проклятие, это его крест. Он сделает то, что должен. Он спасет оставшееся человечество. Мальчишка должен умереть.

* * *

Илья вел машину спокойно. Езда по проселкам — это не городское вождение, тут нет неожиданностей от других водителей, пешеходов и прочих помех. Вот только качество дороги оставляло желать лучшего. И тем не менее, Илья находил некоторое удовольствие в безмятежном движении по пыльной дороге. Казалось, что пока они в дороге им ничего не угрожает. Он даже стал искренне поддерживать Семена в его желании ехать без остановок и промедлений.

Семен проснулся так резко, как будто и не спал вовсе, а только притворялся:

— Скоро должна быть деревня, перед ней тормозни, братан. Надо туда готовыми ко всему въезжать.

— Объехать? — скупо спросил Илья.

— Думаешь если бы можно было, я бы вас туда потянул? Тормозни, надо будет с остальными обсудить что да как.