Призраки по контракту

Помотавшись какое-то время по коридору, Сергей остановился возле двери. Прислушался и услышал:

— …до сих пор хочу его убить.

Стало не по себе. Вспомнилось некое давнее откровение о временах совсем уж несерьезной молодости: «А я ревел в подушку и мечтал тебя убить…» Ё-моё, неужели до сих пор камень за пазухой держит?.. Сергей прошел в конец коридора, уставился в окно на присыпанный снегом скверик с нормальными деревьями, без мутантов и экзотики. Вид успокаивал нервы и помогал сосредоточиться. Охотнику за привидениями было о чем подумать.

Исповедь закончилась. Священник вышел из палаты, Сергей направился к нему. Батюшка искал глазами санитарку, но удовольствовался специалистом по эксклюзивной застройке. Кивнул на дверь палаты:

— Просит, чтобы ему принесли поесть.

— Как вам удалось? — удивился Сергей. — Этот олух уже которые сутки…

— С Божией помощью, — мягко прервал священник. — Он не понимал, что близок к самоубийству. А самоубийство — тяжкий грех.

— Спасибо вам большое, — Сергей протянул батюшке полумиллионную купюру.

Тот строго поджал губы:

— Вы уже заплатили.

— За выезд. А вы ему жизнь спасли.

— Вы заплатили за исповедь на дому. Остальное — мои обязанности, — священник отодвинул руку с деньгами.

Все-таки, эти праведники все с приветом…

Возле лифта батюшка остановился, выжидающе посмотрел на Сергея и произнес уже без прежней строгости в голосе:

— Но вам не возбраняется пожертвовать на храм.

А. Ну, тогда ладно. Значит, не все еще прогнило в датском королевстве.

Распрощавшись со священником, Сергей взял в столовой поднос с обедом и вернулся в палату:

— Ну, как, полегчало?

— Пока не понял, — растерянно улыбнулся напарник, принимаясь за еду. — А чего врач говорит?

— Врач-то? Говорит, жить будешь.

— А ты?

Интересный вопрос. Можно подумать, это я валяюсь на больничной койке и собираюсь помирать. Желаемое за действительное, или как? «…До сих пор хочу его убить…»

— Что ты рассчитываешь услышать? — само вырвалось, прозвучало резко.

Лерыч потемнел, отставил тарелку:

— Кровь плохая?

Какая кровь?.. Ах, ну да. Мы же дозу схватили. Предположительно.

…Может, обычная мнительность? Может, не про меня говорил?

— Ты так быстро отчитался за все грехи? — издалека зашел спец по эксклюзиву.

— Не знаю, — безразличным тоном отозвался напарник. — Наверно.

— Как это не знаешь? Не помнишь, чего говорил?

Лерыч растерянно посмотрел на друга:

— Не помню.

Врёт.

Сергей резко развернулся и вышел из палаты.

Отправился бродить по улицам. Первый снег тихонько скрипел под ботинками. Рядом шуршал, свистел, иногда завывал городской транспорт. После скупого звукового оформления дикой зоны город давил на слух. Глушители, ё-мое.

Чего я здесь делаю? Дом не сдан, счет не оплачен, Максимыч рычит. «…куда вы, к чертовой матери, пропали? И клиент ваш мне плешь проел…» — «…скоро будем. Мы сейчас…» — «…не понял? Где находитесь? Где-где? Какого рожна вы там…» — «…Вить, приеду — все объясню. Сейчас Валерка в больнице, и…» — «…мне эти фокусы уже…» — «…как только…» — «…через сколько?!..» — «…но…» — «…да что он, совсем при смерти, что ли?..»

Чего я здесь делаю?..

Наконец, не выдержал. Заскочил в ближайший супермаркет, купил шоколада, красной рыбы и икры — говорят, для крови полезно. Гранатов только не оказалось… Поехал в больницу. Если не рассиживаться, успею сегодня на московский транспорт. Нечего здесь торчать. Кризис прошел, дальше пусть сам выкарабкивается, не маленький.

Валера лежал, уставившись в потолок. При появлении напарника сел на кровати, поздоровался, но от гостинцев отказался.

— В чем проблема? — холодно спросил спец по эксклюзиву. — Опять чего-то не в порядке?

— Со мной все в порядке. Просто не могу я это есть, и все. Овощи всякие могу, а это — нет.

Сергей заставил себя выговорить опостылевшее слово:

— Грех?

Валера кивнул.

Священник был весьма удивлен, когда Сергей на следующее утро явился просить о надомной исповеди того же самого грешника. Но — служба есть служба. В условленный час батюшка снова вошел в палату. А Сергей прирос к двери и превратился в одно большое ухо.

На сей раз Лерыч каялся в пристрастии к игре. В клинических масштабах: все проиграл, дом, семью… Сергей внимательно слушал, и казалось ему: возвращение, больница, исповедь — это все изменёнка. А на самом деле бредем мы сейчас через поле тошнотиков, ловим глюки — и никогда нам уже не добраться до трассы… Какую, на хрен, семью Лерка мог продуть в карты? Мать-алкоголичку и отчима-сутенера, с которыми навсегда расстался пятнадцати лет от роду? Или у него была еще какая-нибудь семья? Или я так плохо знал собственного напарника?..

Ломая голову над этой загадкой века, Сергей чуть не прозевал окончание исповеди. Едва успел отскочить от двери и принялся сосредоточенно расхаживать по коридору. Вышедший из палаты священник поманил его пальцем, сказал в полголоса: