Призраки пропавшего рейса

Расположенное в самом сердце изумительной красоты парковой зоны, оно позволяло наслаждаться тишиной и покоем, несмотря на то что всего в паре часов езды отсюда кипел суетливый Лондон. Джегеру удавалось разделять свою работу между этим местом, баржей на Темзе и «Глобал Челленджером», и он никогда надолго не расставался с семьей.

Припарковав мотоцикл перед внушительным известняковым фасадом, он отпер общую дверь, вошел в прохладный, вымощенный мраморными плитами вестибюль и направился к лестнице. Но, едва он преодолел первую каменную ступеньку, его ноги налились тяжестью воспоминаний, одновременно горестных и радостных.

Здесь произошло столько радостных событий.

Столько счастья.

Как могло все это исчезнуть?

Он замер у двери в свою квартиру, потому что знал, что его ждет. Собравшись с духом, он повернул ключ в замке и шагнул внутрь.

Он включил свет. Большая часть мебели была накрыта чехлами, но раз в неделю преданная ему миссис Сампсон вытирала пыль и пылесосила, поэтому здесь было безукоризненно чисто.

Джегер на мгновение замер у порога. Прямо перед ним на стене висела массивная картина — удивительная птица с оранжевой грудью, рыжебрюхий дрозд, один из национальных символов Бразилии. Написанная известным бразильским художником, картина была подарком от капитана Эвандро, который изыскал способ, чтобы выразить Джегеру свою благодарность.

Джегер очень ее любил. Именно поэтому он повесил ее на стене напротив входа, чтобы она была первым, что видел любой входящий в квартиру человек.

Уезжая на Биоко, он попросил миссис Сампсон не закрывать картину чехлом. Он и сам не понимал почему. Возможно, он осознавал, что вернется, и хотел знать, что птица его ждет и, как всегда, встретит его у двери.

Он повернул налево и вошел в просторную гостиную. Не было никакого смысла распахивать массивные деревянные ставни — снаружи давно стемнело. Он включил свет и перевел взгляд на письменный стол у одной из стен.

Подойдя к столу, он осторожно стянул с него чехол.

Джегер протянул руку и коснулся пальцами лица красивой женщины в рамке. Кончики пальцев замерли, как будто на мгновение примерзнув к стеклу. Он опустился на корточки, так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с крышкой стола.

— Руфь, я вернулся, — прошептал он. — Прошло три долгих года, но я вернулся.

Его пальцы скользнули вниз, к лицу маленького мальчика. Малыш стоял рядом с матерью и как будто пытался ее заслонить. Оба были одеты в футболки «Спасите носорогов», которые они купили во время семейного отдыха в восточноафриканском Национальном парке Амбосели. Джегер знал, что никогда не забудет ночное пешее сафари, которое они посетили, все трое, вместе со своими проводниками из племени масаи. Они шли по залитой лунным светом саванне, окруженные стадами жирафов и других диких животных. Но лучше всего было то, что рядом паслись носороги, любимые животные их семьи.

— Люк, папа вернулся… — прошептал Джегер. — Одному богу известно, как я по вам скучал.

Он замолчал, слушая отразившуюся от стен гнетущую тишину.

— Но знаете, от вас не было ни малейшего знака, ни единого доказательства того, что вы живы. Если бы вы могли мне что-нибудь прислать. Подать хоть самый слабый намек. Хоть что-то. Смит ждал. Он был всегда начеку. Он обещал дать мне знать.

Джегер взял фото и прижал его к себе.

— В попытке найти вас я заехал на край света. Я бы и на край вселенной за вами пошел. Никакие расстояния не остановили бы меня. Но прошло три долгих года, а от вас так ничего и не слышно.

Он провел ладонью по лицу, как будто смахивая с него боль прошедших лет ожидания. Когда он отнял ладонь от лица, его глаза были мокрыми от слез.

— Думаю, мы должны быть честными… Нам незачем обманывать друг друга… Может быть, пора. Может быть, настало время попрощаться навсегда… Наверное, настало время принять то, что вас на самом деле уже… нет.

Джегер опустил голову, касаясь губами фотографии. Он поцеловал лицо женщины. Поцеловал сына. Затем он вернул фотографию на стол, осторожно положив ее поверх чехла.

Лицами вверх, чтобы видеть их обоих. Чтобы запомнить.

Глава 9

Джегер прошел в дальний конец гостиной, откуда двойные двери вели в комнату, которую они прозвали музыкальной. Вдоль одной из стен выстроились высокие стеллажи с множеством компакт-дисков. Он выбрал один из дисков. «Реквием» Моцарта. Поместив диск в гнездо музыкального центра, он нажал на кнопку, и зазвучала музыка.

Все семейные воспоминания обрушились на Джегера вместе с первыми звуками полившейся из динамиков мелодии. Во второй раз за последние две минуты Джегеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы не разрыдаться. Он не мог позволить себе нервный срыв. И оплакивать близких не мог. Пока.

Но было еще кое-что, ради чего он сюда пришел. И это кое-что было самым пугающим.

Он вытащил из-под пюпитра потертый стальной ящик и на мгновение задержал взгляд на выбитых на крышке инициалах: У. Э. Джегер. Уильям Эдвард (Тед) Джегер. Военный сундучок его деда, который он подарил Джегеру незадолго до своей смерти.