Призраки пропавшего рейса

Каким-то непостижимым образом — Джегер и сам не мог понять, откуда возникло это чувство, — он знал, что между этими событиями и фотографиями существует причинно-следственная связь. Проще всего было отнести это на счет солдатской интуиции, а за долгие годы он научился доверять своему внутреннему голосу. Хотя, возможно, все это представляло собой полный вздор. Нельзя было исключать и того, что три года на Биоко и пять недель в тюрьме «Черный Пляж» в конце концов сломали его и привели к тому, что паранойя, подобно кислоте, расползалась в его сознании черным пятном, разъедая рассудок.

Джегер почти ничего не помнил о той ночи, когда из его жизни вырвали жену и сына. Это был тихий зимний вечер, отличавшийся морозной безмятежностью и захватывающей дух красотой. Они поставили палатку на склоне одной из валлийских гор, под бездонным и бескрайним звездным небом. В таких местах Джегер всегда ощущал себя особенно счастливым.

Костер прогорел, оставив после себя мерцающие уголья, и последним, что запомнил Джегер, было то, как они втроем забрались в палатку и соединили спальные мешки. Засыпая, он ощущал тепло прижимающихся к нему жены и сына. Он и сам чудом выжил, оставшись в палатке, заполненной удушливым газом, который полностью лишил его способности защищаться. Так что отсутствие каких-либо дальнейших воспоминаний совершенно не удивляло его. К тому времени, когда Джегер пришел в себя, он находился в отделении интенсивной терапии, а его жена и ребенок давно исчезли.

И все же он никак не мог понять — и это приводило его в ужас, — почему символ орла так глубоко врезался в похороненные воспоминания.

Армейские психотерапевты предупреждали Джегера о том, что его память наверняка сохранила мучительные воспоминания и что однажды они начнут подниматься на поверхность, подобно корягам, выбрасываемым на берег штормовыми волнами.

Но почему именно этот темный символ орла угрожал дотянуться до самых глубин его подсознания и оживить то, что он там похоронил?

Глава 11

Джегер остался на ночь в квартире.

Ему снова приснился этот сон — тот, который так долго преследовал его после исчезновения Руфи и Люка. Как всегда, он подвел его к тому моменту, когда их у него похитили, причем все образы были такими яркими и свежими, как будто все это произошло только вчера.

Но в миг, когда тьма наносила свой удар, он с криком просыпался на сбитых и влажных от пота простынях. Его терзала эта невозможность пройти дальше, вспомнить, что там произошло, даже в относительной безопасности своих собственных снов.

Он встал рано.

Найдя в шкафу кроссовки, он отправился на пробежку по скованным морозцем полям. Он бежал на юг, по дороге, ведущей вниз, в неглубокую долину, дальний склон которой венчали рощи и перелески. Он выбрал тропу, широким кольцом рассекавшую лесистую местность, и постепенно втягивался в привычный ритм, ускоряя шаг.

Он всегда любил этот отрезок маршрута, где густой лес защищал его от любопытных взглядов, а ряды высоких сосен заглушали звук шагов. Мало-помалу его рассудок расслабился, а медитативный ритм бега успокоил взбудораженное сознание.

К тому времени, когда Джегер снова выбежал на солнце на северной окраине Фазановой рощи, он совершенно точно знал, что ему делать.

Вернувшись в Уордур, он быстро принял душ и включил компьютер. Первым делом он отослал короткое сообщение Эвандро, теперь уже полковнику, надеясь на то, что адрес его электронной почты не поменялся. После обычных вежливых вступительных фраз он задал ему вопрос:

«Кто, кроме „Уайлд дог“, претендовал на организацию экспедиции?»

По мнению Джегера, если у кого-то и были причины убивать Энди Смита, то, вероятнее всего, у потерпевших неудачу претендентов.

После этого он забрал драгоценное фото жены и ребенка, вернул секретные документы в тайник на дне военного сундучка дедушки Теда, запер квартиру и завел свой «эксплорер». Он медленно ехал вниз по Хейзелдон-лейн. В этот ранний час времени у него было предостаточно и спешить ему было некуда.

Он припарковался возле кулинарии на Бекетт-стрит. Было девять утра, и закусочная только что открылась. Он заказал яйцо пашот, копченный на древесине пекана бекон и черный кофе. В ожидании завтрака Джегер перевел взгляд на стенд с газетами. Заголовок на первой странице ближайшего к нему издания гласил:

«Президент Экваториальной Гвинеи Чамбара арестован».

Джегер схватил газету и пробежал глазами статью, наслаждаясь этой информацией и отличным завтраком.

Питер Берке попал в яблочко: благодаря перевороту они достигли всех поставленных целей. Каким-то образом ему удалось переправить своих людей через Гвинейский залив в разгар тропического шторма. Он предпринял этот шаг осознанно, поскольку местная разведка — скорее всего, в лице майора Моджо — сообщила, что из-за ужасной погоды боевая готовность президентских вооруженных сил будет отменена.