Призраки прошлого

***

— Слышал, кое-кто приходил в детский сад сегодня.

Я смотрю на своего отца, который сидит на крыльце, небрежно раскачиваясь в своем кресле и убивая время, прежде чем отправится на встречу АА позже. Скоро закат. Я закончила работать позже из-за своего опоздания этим утром.

— Да, мне нужно было на работу, а он... Он был рядом.

— Везучая, — комментирует папа. — Что он оказался рядом.

— Уж мне ли не знать, — бормочу, спеша сменить тему. — В любом случае уже поздно, и нам нужно уйти до того, как стемнеет.

— Потому что он придет поиграть? — спрашивает отец. — Также слышал и об этом.

Я сощуриваю глаза, но молчу, открывая входную дверь, чтобы крикнуть:

— Мэдди, милая, время уходить!

Шаги разносятся по дому.

— Я тебя не виню, — никак не отпускает эту тему отец. — Просто хочу убедиться, что ты осторожна.

Осторожна. Сжимая его плечо, я отшучиваюсь:

— Не переживай, мама говорила со мной о «безопасный секс — хороший секс», как только я достигла пубертата. Отвезла меня в клинику, мне прописали таблетки и все такое.

Папа морщится.

— Она сделала много хорошего, но также должна была научить тебя воздержанию.

— Звучишь, как настоящий консерватор, — отвечаю, когда Мэдди вылетает с рюкзаком на спине. — Кроме того, можешь говорить что угодно, но это подарило нам ее.

— И нам всем ее достаточно, — улыбается он Мэдди, когда она его обнимает. — Люблю тебя, малышка. Весело поиграть.

— Люблю тебя, дедуля! Может, поиграем в другой раз!

— Может быть, — соглашается, как только она сбегает с крыльца, пробегая мимо меня к машине. Папа ждет, пока она исчезнет из поля слышимости, прежде чем говорит:

— Будь осторожна, и я не имею в виду, ну, знаешь....

— Нет презерватива — нет секса?

Еще раз морщится.

— Это тоже, но думаю, ты уже в курсе, — бурчит. — Надеюсь, ты выучила свой урок о том, чтобы связываться с этим мальчишкой. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Она вышла из этого, — напоминаю.

Он смотрит на меня, прищурившись.

— Не переживай, — успокаиваю. — Я буду осторожна.

— Тебе бы лучше практиковать воздержание.

— Мне двадцать семь, не семнадцать.

— Неважно. На твоем пальце нет кольца.

— Я не фанатка украшений.

— Дело не в украшениях.

— Также не фанатка древних обетов.

Папа трет рукой лицо.

— Чертовы либералы хиппи.

Я смеюсь. Он говорил это моей маме, когда она спорила с ним, что случалось постоянно.

— Пока, пап.

— Я серьезно, Кеннеди, — зовет он, когда я направляюсь к машине.

— Знаю, — успокаиваю его. — Не переживай.

— Не переживать? Да, верно.

Залезаю в машину, желая, чтобы разговор был окончен, прежде чем я признаюсь, насколько глубоко погрязла. Пот покрывает мою спину, руки дрожат, когда я хватаюсь за руль и смотрю в зеркало заднего вида на Мэдди, которая не обращает ни на что внимание, играя со своей куклой Бризо.

— Он дома, мамочка? — спрашивает Мэдди, глядя на меня.

— Кто?

— Джонатан, — поясняет. — Чтобы мы могли поиграть.

— Ох, не уверена. Полагаю, мы увидим.

Она улыбается, кивая.

Его нет, когда мы возвращаемся в квартиру, и Мэдди излучает разочарование, ее улыбка померкла.

— Он придет, — говорю, надеясь, что не лгу ей.

— Знаю, — отвечает.

Она выполняет домашнее задание, тренирует свое правописание, и мы ужинаем.

Джонатана нет.

Мэдди принимает ванну, надевает пижаму, пока я ему звоню.

Голосовая почта.

Проходит еще один час, прежде чем я переодеваю свою униформу. Проверяю Мэдди в гостиной, видя, что она уснула. По телевизору идет первый фильм про Бризо, звук выключен. Смотрю на экран, его лицо смотрит на меня, отчего желудок стягивает в узел.

— Придурок, — бурчу, потянувшись к кнопке телевизора, чтобы его выключить, когда раздается тихий стук в дверь. Быстро смотрю на Мэдди — та все еще спит — прежде чем направляюсь к двери, смотря в дверной глазок.

Меня приветствует то же самое лицо, что сейчас показывают по телевизору.

Ну, это немного отличается, конечно же. Парень, стоящий перед дверью квартиры, выглядит так, будто прошел через ад. Он не брился какое-то время, и кожа все еще покрыта еле видными царапинами и синяками.

Вздохнув, открываю дверь. Джонатан начинает здороваться со мной, но я отворачиваюсь, направляясь на кухню, чтобы убраться.

Зайдя внутрь, он закрывает дверь и следует за мной, останавливаясь, когда замечает Мэдди на диване.

— Она спит.

— Да, вот что случается, когда ты так поздно приходишь.

— Я приходил раньше, — оправдывается. — Около четырех.

— Я все еще была на работе. Тебе стоило подождать или вернуться чуть позже.

— У меня не было возможности.

— О, да? Что-то более важное появилось на горизонте? — смотрю, пока он молчит. — Я звонила тебе. Мог хотя бы ответить на телефон.

— Мне пришлось его выключить.

— Не хотел, чтобы тебя прерывали? У тебя было свидание или что-то подобное? Общение с коллегами?

Его выражение лица суровеет.

— Не надо так.

— Это просто вопрос.

— Нет, больше чем вопрос, и ты прекрасно это знаешь.

Отворачиваюсь от него и начинаю мыть посуду, пытаясь отмахнуться от чувства горечи. Он прав — это больше чем вопрос. Я все еще злюсь. Сильно злюсь. Должна стараться не показывать это.

Он садится за кухонный стол.

— Я был на встрече АА.