Призраки прошлого

Она осторожно сняла с него рубашку, он не сопротивлялся. В свете лучинки Аля с ужасом рассматривала страшные отметины, полузажившие ожоги и свежие шрамы. Она вдруг обняла его, прижала к себе. Дима, ошарашенный этим внезапным порывом, коснулся ее плеч, испытывая бурю эмоций.

– Мне так тебя жалко… – прошептала Алевтина.

Юноша отстранил ее, посмотрел в глаза. Какая же она красивая! Чуть расплывшееся из-за беременности лицо не потеряло привлекательности, карие глаза, волнистые волосы – даже грязные, они выглядели неплохо. Она кого-то неуловимо напоминала, очень близкого и знакомого, но кого?

– Не жалей меня. Я погубил слишком много невинных жизней и не заслужил доброго отношения к себе.

– Я сама решу, кого мне жалеть, – с улыбкой ответила она. – Прошлое – в прошлом. Сейчас тебе нужны тепло и забота.

Девушка снова обняла его, он прижался щекой к ее плечу. Внутри горячей волной разливались странные, смешанные чувства. Благодарность, нежность к этой девушке, которая первой встала на защиту преступника, жгучий стыд и желание исправиться. Судьба дала ему шанс. Сейчас нужно встать на ноги и попытаться помочь этим людям в меру своих сил.

– Бедненький. Тяжко тебе пришлось, – Алевтина гладила его по волосам.

И его прорвало. Невысказанные мысли, страдания последних дней хлынули потоком вместе со слезами, юноше казалось, если он сейчас не выплеснет все, что наболело внутри, он сойдет с ума.

– Он… мучил… Мучил меня… – Дима заикался, пытаясь уместить в одну фразу то, что было у него на душе. – Нагревал металлическую линейку над керосинкой и прикладывал… Ко мне… Мне так больно было, так страшно… Он требовал раскаяться, а я не могу! Не могу, нельзя возвращаться обратно, там зло, там все неправильно! Он унижал меня, плевал в лицо, не отпускал по нужде, заставлял ложиться там же, где… Он смеялся… Смеялся над моим бессилием, я умолял его прекратить, его это забавляло.

Девушка прижимала его к себе, баюкала, а он трясся всем телом и плакал, плакал, плакал.

– Тише, тише. Все закончилось. Тебя никто не обидит, все заживет, все пройдет, – шептала она ему на ухо.

Наконец рыдания иссякли, Дима обессиленно уронил голову ей на плечо и затих.

– Меня никто никогда не жалел и не любил. Это так странно… – сказал он.

– Каждый человек нуждается в любви и сострадании. Кем бы он ни был. Для преступников всегда существовала исповедь, там никто не осудит, а Бог простит. Я никогда не стану напоминать тебе о прошлом, впереди много всего хорошего, все пройдет, – повторила Аля.

– Ты – святая…

– Нет, я – грешница. Мне бы тоже руки не подали. В приличном обществе.

– А здесь?

– А здесь вертеп и бедлам. Ты сам все видел. Тяжело тебе? После того, как ты жил раньше?

– У тебя правильная речь. Ты ведь родилась не здесь, верно? – внезапно понял Дмитрий.

– Верно. Я не хочу вспоминать свое прошлое, – вдруг погрустнела Алевтина. – Когда-нибудь я расскажу тебе, но не сегодня. Послушай…

Она вдруг осеклась и замялась, не зная, как сказать. Помолчала, собираясь с мыслями.

– Мне всегда нужен был единомышленник, – наконец, заговорила она. – Это убежище скоро совсем развалится, все на ладан дышит, не знаю, как оно еще не рухнуло к чертовой матери. Ты можешь нам помочь. С этими грибами, Ритисмой Ацеринум, очень неплохая мысль. Убеди Бугая, что нам нужно уходить отсюда.

– Если это так, я скажу ему об этом.

– Да даже если не так! – слишком горячо и поспешно воскликнула девушка. – Давай сбежим вместе, в конце концов, в большое метро, в другую жизнь.

– Подожди! Я едва стою на ногах, ты беременна, какой побег? Зачем? Что у вас здесь творится? Я совсем не соображаю после всего, что произошло, – Диме вдруг стало не по себе от напора Али.

– Мне скоро рожать, ты поправишься, встанешь на ноги.

– А ребенок?

– Ненавижу его заранее! – резко вскрикнула Алевтина, ее лицо исказилось гневом. – Меня всем бункером несколько лет насиловали, и вот тут такое… Я даже не знаю, кто так отличился, все постарались. Ненавижу! Мужланы, животные!

Теперь уже Диме пришлось утешать девушку. Как она за несколько минут до этого, он прижал ее к себе и погладил по спине. Ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания, плечи вздрагивали.

– Алевтина, давай начистоту. Ты ведь и без меня задумала побег? Почему ты решила мне довериться? – тихо спросил юноша.

– Ты такой же, как я. Тебе так же мерзко в этой грязи и вони. Я видела остатки того прекрасного мира, который построили в бункерах, где были еда, вода и электричество. Там, откуда я родом, все же оставалось какое-то понятие культуры, мы читали книги, пели песни. А здесь… Средневековье, мрак! Деревенские гопники! Я им благодарна, меня выходили, отогрели, на два года этот жуткий подвал стал мне домом, но я не привыкла, так и не смирилась. И ты не привыкнешь.