Призраки прошлого (ЛП)

Джонатан целует меня в ответ. Руки двигаются по моему телу, прикасаясь, доставляя ласку. Я стону в его рот, когда он начинает тереться об меня — даже ограниченный сломанным запястьем он легко управляет своей магией.

Я разрываю поцелуй и ахаю, в то время как Джонатан опускается с поцелуями на мою шею, и в то же самое время возится со своими штанами, но колеблется по какой-то причине.

— Ты на противозачаточных, верно?

Я отстраняюсь на достаточное расстояние, чтобы встретится с его взглядом.

— Мы не обсуждали это, — продолжает. — Я не был уверен, знаешь, и нам стоит быть осторожными.

Он пытается вести серьезный разговор — пытается быть разумным. Какими мы и должны быть. То, чем мой отец, вероятно, гордился бы. Джонатан продолжается тереться об меня, не останавливаясь, и все становится таким безумным, потому что я все ближе и ближе — удовольствие разливается по моему телу.

В то время как оргазм накрывает меня с головой, я пытаюсь говорить через вдохи:

— Я... эм... у меня имплант... в моей... ааа... руке, — о, боже. — Он будет действовать... еще один... год... ааа.

Джонатан меняет нас местами, и я оказываюсь под ним. Он больше не медлит, говоря:

— В таком случае...

***

— Нет, нет, нет...

Меня будит звон будильника. Комната расплывается передо мной, а глаза жжет, когда я пытаюсь их открыть, в то время как ударяю по тумбочке, чтобы заглушить шум.

— Заткни эту штуковину, — бурчит хриплый голос рядом, слова заглушены, так как его владелец накрывает голову подушкой. Нажимаю на кнопку — какую-то кнопку, любую кнопку, — чтобы выключить будильник, одновременно пытаясь сесть, когда рука обнимает меня за талию и тянет назад. — Хмм, останься.

— Не могу, — отвечаю. — Мне надо на работу.

— Прогуляй.

— Мэдди нужно в подготовительную группу.

— Она тоже может прогулять.

Смеясь, пытаюсь вырваться из его хватки.

— Серьезно, Джонатан, мне нужно вставать.

— Я бы предпочел, чтобы это было не так.

— Обломись.

Драматично вздохнув, Джонатан ослабляет свою хватку, позволяя мне выскользнуть из кровати. Я потягиваюсь, ворча, так как все мое тело болит. Кажется, даже кости болят. Я слишком молода, чтобы чувствовать себя такой старухой, но реальная жизнь, помните?

Поглядываю на кровать, на Джонатана, когда он выглядывает из-под подушек. Так странно — очень странно, видеть его здесь. В какой-то степени захватывающе, но, тем не менее, страшно. Но понимаю, что так же как с его анонимностью, это не будет длиться вечно.

— Наверное, мне тоже стоит вставать, — говорит, бросая подушку на матрас рядом с собой, и садится. — Надо найти смелость выйти на улицу и показаться моей сварливой хозяйке.

— Можешь остаться здесь, — моментально предлагаю. Возможно, слишком быстро, учитывая его ошеломленный взгляд, но я и сама испытываю шок.

Ты серьезно предложила ему остаться?

— Ты уверена? — спрашивает Джонатан.

— Нет, — отвечаю.

Он смеется.

— Но ты можешь, если хочешь, — продолжаю. — Остаться и прятаться. Так же так будет проще видеться с Мэдди.

— Ладно.

— Только не ройся в моем нижнем белье, пока меня нет дома.

— Даже не думал об этом, — отвечает, ухмыляясь. — Это означает, что позволено делать это, когда ты здесь?

Закатив глаза, наклоняюсь и целую его, не останавливаясь, не задерживаясь и не отвечая на его вопрос, прежде чем покидаю комнату. Принимаю душ и надеваю рабочую форму. Джонатан уже спит, когда я иду будить Мэдди.

Я истощена, а утро тянется и тянется. Мэдди завтракает «Лаки Чармс», до того как я отвожу ее в сад, успевая на работу ровно к восьми. Маркус уже там, бормочет что-то о расписании, днях отпусков и сверхурочной плате. Едва удостаиваю его вниманием, отмечая время прихода на работу, пока не слышу:

— Кеннеди может встать за кассу на этих выходных.

Ох, что-что?

— Извини? Что я могу сделать?

— Ты ведь не возражаешь? — спрашивает он, даже не смотря на меня, пока все его внимание приковано к каким-то бумажкам. — Бетани хочет взять отгул на выходные, а больше некому ее прикрыть.

— Есть новая идея — нанять кого-то, — предлагаю. — Нам давно не хватает кассиров. Это было еще до того, как Бетани начала все время просить отгулы.

— Я мог бы, — отвечает Маркус. — Просто подумал, что тебе захочется дополнительных часов, раз ты мать-одиночка.

— Будучи матерью-одиночкой, мне хочется проводить время со своей дочкой, так как сейчас это не очень-то удается.

— Достаточно справедливо, — говорит он, все еще не смотря на меня. — Сделаешь мне одолжение, когда пойдешь в зал? Скажи Бетани, что я отклонил ее просьбу.

Привет, чувство вины.

Покачав головой, направляюсь в главный зал, чтобы закончить свою работу и уйти вовремя. Вожусь в кладовой, выясняя, что нужно заказать, когда раздается тихий стук, затем открывается дверь, и появляется Бетани.

— Привет, Кеннеди.

— Привет, — отвечаю и тут же выпаливаю: — Маркус не одобрил твою просьбу отгулов.

Она хмурится, но не жалуется, просто стоит, облокотившись на дверную раму, наблюдая, как я распихиваю коробки и ящики, заканчивая то, что не успела вчера, из-за того, что прикрывала ее.