Призраки прошлого. Макамб

Нарисса была внешне необычайно похожа на мать. Ей досталась красота и утонченность черт герцогини. Остальные дети походили больше на отца. Два старших брата Нариссы большую часть времени проводили на охоте, единственном доступном в их бедственном положении достойном занятии для знати. Сестры: Этлин и Миринас, занимались рукоделием, танцами, игрой на музыкальных инструментах. Но все эти занятия, из-за отсутствия денег, проводила с ними старая нянька Дамира, которая могла обучить их только самым простым вещам. Воспитание на уровне «дочерей торговца», так называла получаемые дочками умения и знания, герцогиня. Ни о какой утонченности и особой искусности не могло быть и речи. Нарисса была еще слишком мала и потому целыми днями была предоставлена сама себе. Никто ей не занимался, никто не обращал на нее внимания.

Мать вела все хозяйство сама. Присматривала за слугами. Проверяла скудные запасы, поставляемые в замок крестьянами. Если кто-то задерживал выплату, герцогиня строго следила, что бы провинившегося наказали. Сурово, что бы впредь неповадно было обирать господ. Хоть умри, сам недоешь, но то, что положено должен уплатить и в срок.

Однажды один из крестьян был пойман в господском амбаре, где хранилось зерно. Он набил карманы и насыпал небольшой узелок. Провинившегося привели к герцогине. Семилетняя Нарисса, которой было нечем заняться, крутилась тут же.

— Как ты посмел воровать у своих господ? — Спросила герцогиня у испуганного крестьянина, стоящего перед ней на коленях. Тот, дрожа как осиновый лист, склонился чуть ли не до самой земли и еле слышно сказал:

— Госпожа, моим детям нечего есть. Прошу Вас, пощадите. У нас совсем ничего нет. Градом побило весь урожай. — Крестьянин заплакал.

Герцогиня подала знак управляющему. Тот взял кнут и начал стегать несчастного. Крестьянин заорал, но управляющий продолжил порку. Когда крестьянин уже обессилел от криков и вот-вот был готов лишиться чувств от невыносимой боли, управляющий взглянул на герцогиню.

— Приведи его в чувство, — холодно сказала мать Нариссы.

Управляющий зачерпнул из бочки ведро воды и окатил страдальца. Крестьянин зашевелился, застонал. Вся кожа на спине вздулась бордово-красными рубцами.

— Достаточно? — спросил управляющий, поклонившись герцогине. Она удивленно приподняла тонкую бровь.

— Достаточно? Он воровал у своих хозяев. Продолжай.

— Госпожа, — осмелился высказать свое мнение управляющий, — боюсь, он больше не выдержит…

Герцогиня сдвинула брови.