Призраки солнечного юга

Я покосилась на Зоринские кудри, тут Сонька не соврала – они были и вправду черными. Насчет пения она тоже угодила в точку – Юрка мнил себя Повороти, замечу, без всякого на то основания, поэтому пел часто, громко, с чувством, но фальшиво. Цвет глаз она так же определила верно – карий. И борода наличествовала, только с ней он походил не на цыгана, а на молодого Деда Мороза, из-за своих налитых, красных, лоснящихся щек, из-за носа картошкой, толстых губ и добродушно-наивного выражения лица.

– Я не цыган, – запротестовал Юрка. – Я русский.

– Жаль, – вздохнула Сонька. – Я цыган люблю.

Зорин тут же подскочил на месте, хлопнул себя по лбу и вскричал:

– Как я мог забыть! У меня же дедушка был цыганом!

– Правда? – просияла Сонька.

– Правда. Его звали… – Зорин начал лихорадочно вспоминать цыганские имена, которые знал, чтобы присвоить вымышленному дедушке хотя бы одно. – Его звали… Будулай!

– А он гадать умел?

– А как же! И по руке, и по ноге…

– А на картах?

– И на картах, – самозабвенно врал Юрка.

– Погадай, – взмолилась Сонька.

– Я? – испугался лже-цыган.

– Ну он тебя, наверное, научил… Или нет? – Сонька недоверчиво прищурилась.

– Научил, конечно… Но это было так давно… Он умер, когда мне было пять лет… Я уж и не помню ничего… – залепетал он.

– Гадай! – скомандовала Сонька, сунув Юрке карты.

Зорин, надо отдать ему должное, не растерялся. С видом бывалой ворожеи он перетасовал колоду, дал Соньке подснять, потом раскидал карты на две кучи, перемешал, подул на них, что-то пошептал, затем, помуслякав толстый палец, выудил наугад одну, перевернул.

– Дама! – провозгласил он, показывая нам брюнетистую тетеньку на обороте. – Это подруга! То есть Леля.

– Это не Леля, Леля скорее червовая дама, – пискнула Эмма Петровна, высунувшая из-под простыни свою взлохмаченную голову. – А это Дама пик. Какая-то злодейка! Может быть, соперница.

– Тогда это точно не Леля, – уверенно произнесла Сонька, потому что за двадцать лет дружбы мы ни разу соперницами не были. Мы вообще никогда в серьез не ссорились и ничего не делили, а тем более мужиков.

– Ладно, потом посмотрим, – буркнул Зорин и выудил из кучи другую карту. – Восьмерка! Это подарок!

– Пиковая восьмерка – это слезы и печали! – поправила его Эмма. – Плохая карта, тебе бы, потомственному гадателю, надо об этом знать.

– Нет, я не понял, кто цыган вы или я? – разозлился Юрка.

– Я хоть и не цыганка, а гадать умею, – обиделась оппонентка. – Не то что ты! Шарлатан!

– Вот и гадайте тогда! А я умываю руки…

– Сначала вытащи еще три карты, а потом мой хоть ноги, – прошипела Сонька. – Ну!

Зорин побубнил немного, но все же карту вынул.

– Валет, – уже без радости сообщил он.

– Валет – это жених, – блеснул знанием Лева Блохин.

– Валет – это хлопоты, – встряла я.

– Пиковый валет, – с нажимом произнесла Эмма. – Это злой, жестокий человек!

– Да что это такое! – возмутилась Сонька. – Одни пики! Ты, Зорин, специально что ли? У тебя в колоде других мастей нет?

– Это ваша колода, а не моя, – надулся Юрка.

– Ладно, давай дальше. Только аккуратнее.

Юрка хмуро кивнул и двумя пальчиками за краешек вытянул… девятку бубей.

– Ура! – заорали мы. – Буби!

– Ничего тут радостного нет, – хмуро пробурчала Эмма.

– Почему? – сникла Сонька.

– Потому что сама по себе девятка бубей означает всего лишь препятствия, задержки, проволочки…

– Подумаешь, поезд опоздает на пару часов…

– А в соседстве с Дамой пик… – Эмма повысила голос, – это страшная опасность!

Мы ахнули. Лева, как самый нервный, даже глаза руками прикрыл.

– Перестаньте нас пугать! – взвизгнул Юрка. – Что за безобразие!

– Да! – присоединилась к Зорину Сонька. – Мы, в конце концов, на курорт едем! К морю! А вы тут болтаете о каких-то ужасах! Будто мы едем воевать в горячую точку!

– Да перестаньте вы паниковать, – я попыталась успокоить испуганных приятелей. – Соня права, мы едем на курорт, и единственная опасность, которая может нас там подстерегать, так это несвежий шашлык.

– А террористы?

– Нужна ты им! – фыркнула я.

– А ядовитые медузы? Я слышала, есть такие… синие…

– Ты от берега дальше, чем на пять метров сроду не отплывала! А они водятся далеко в море.

– А змеи?

– Эти водятся высоко в горах, – озлилась я. – Так что перестань пороть чушь!

– Ладно, буду молчаливым приведением. – Сонька насупилась.

– И не смей больше так близко к сердцу принимать дурацкие карточные гадания!

– Я и не принимаю… Только пусть он последнюю карту вытащит! Надо ж посмотреть…

Зорин вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая разрешения, когда я кивнула, он медленно вытянул из кучи последнюю пятую карту.

– Туз пик! – ахнули мы.

– Кошмар! – захныкала Сонька.

– Наоборот! – прервал ее писк Зорин. – Туз пик – это курортный роман!

– Чего ты мелешь?

– Пиковый туз – это сексуальная связь. Или постель! Я точно знаю! – радовался Юра, сверкая на Соньку глазами. Не иначе, решил, что в постели с ней окажется именно он.

– А вы что скажите, Эмма Петровна? – спросила я.

Эмма Петровна молчала.

– Нет вы скажите… Признайте мою правоту… – веселился Зорин. – Ну так что? Я прав?

– Нет, – трагично вымолвила Эмма, заползая под свою простыню.