Призраки стекла (ЛП)

Я переместилась на пятки, пытаясь оценить, сколько шагов отделяло меня от побега, когда дверь с грохотом распахнулась и ударилась о стену, заставив дрожать выставленные на обозрение стеклянные заготовки. Внутрь ввалилась Исла с пепельным лицом. Ее глаза нашли мои, и в тот же миг я поняла, что она следила за мной. Она была снаружи и подслушивала. И слышала все признания Моники. Это было написано на ее лице.

— Уитни, вот ты где! Все тебя ищут, — она неловко улыбнулась и протянула мне руку. — Пойдем, ты нужна в доме.

— Добро пожаловать на нашу частную вечеринку, — промурлыкала Моника, как будто она действительно была хозяйкой эксклюзивного мероприятия. Она нагнулась и достала из кобуры на бедре пистолет. — Я надеялась, что ты придешь.

Исла демонстративно проигнорировала ее, жестом пригласив меня присоединиться к ней у двери.

— Эфраим здесь. Пойдем встретимся с ним на улице.

Я уставилась на свою подругу. Неужели она не заметила пистолет, которым Моника махала в ее сторону? Была ли Исла в шоке?

Была ли я в шоке?

Я напряглась, борясь с дрожью, от которой у меня застучали бы зубы, если бы я поддалась ей.

Исла сделала еще один шаг ко мне.

БАНГ.

Я закричала. В ушах зазвенело, тело содрогнулось, и я уперлась коленями в каменный пол, а Исла рухнула на землю рядом со мной.

Ее руки сжались на бедре. Между пальцами сочились густые струйки крови. Ее глаза, широко раскрытые, голубые и полные боли, встретились с моими.

Моника вздохнула.

— Уф, простите за это. Я ужасно стреляю. Всего пятнадцать футов¹⁶, а я промахнулась. Она снова подняла пистолет.

— Моника, нет!

Исла подняла в воздух беспомощную окровавленную руку, когда раздался еще один выстрел, сопровождаемый взрывом фейерверка на улице. С губ Ислы сорвался гортанный вопль, и она без сил рухнула на пол, на ее плече расплылось свежее пятно крови.

— Черт, — воскликнула Моника. — Честно, я тренировалась. В третий раз точно получится.

Я с воплем бросилась на нее, но Моника уклонилась, размахивая пистолетом в мою сторону.

— Она истечет кровью до того, как прибудет помощь. Самое милосердное — избавить ее от страданий.

— Моника! — раздался от двери крик Эфраима.

Мы обе повернулись, чтобы посмотреть на него.

Мое сердце подпрыгнуло в горле.

Он тоже держал в руке пистолет, направленный на Монику.

— Эфраим, мы тебя ждали, — сказала Моника, пригласив его войти.

— Брось пистолет, и я позабочусь о том, чтобы ты получила необходимую помощь, — сказал Эфраим со смертельным спокойствием.

Моника захихикала, ее глаза расширились от восторга.

— Я никуда не уйду, пока не получу то, что мне причитается.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, ненавидя отчаянную дрожь в своем голосе.

— О, Уитни. Не притворяйся, что не знаешь.

— Бриллиант?

— Да, бриллиант, — выплюнула она слова. — Но это гораздо больше, чем просто бриллиант, не так ли? Это то, что твоя семья отняла у меня. Это жизнь, которая должна была быть у меня. Жизнь, которую ты у меня украла.

Эфраим вошел в комнату и, присев на корточки рядом с Ислой, прижал пальцы к ее горлу. Он поморщился.

Боже, пусть она будет жива.

— Все это время это была ты, — обвинила я. — Ты ворвалась в дом во время похорон. И это ты разнесла стеклянную студию в ту ночь.

— Конечно, — улыбнулась она. — Но не надо меня разочаровывать, Уитни. Я сделала гораздо больше. Вы все считали, что Алистер сломал шею, споткнувшись. Его шея была сломана еще до того, как я столкнула его с лестницы. Я вытолкнула лестницу из-под ног Калеба в тот день, когда он застал меня в кабинете Алистера. И Адель. Она слишком наблюдательна для своего собственного блага и слишком упряма, чтобы умереть. Настоящая стальная магнолия, надо отдать ей должное.

У меня задвоилось в глазах и внезапно затошнило. Все они убиты. Она убила моего деверя. И дедушку. Человека, который вырастил ее, научил стеклодувному делу и бизнесу, принял ее в нашу жизнь, как до этого принял ее мать.

— Дедушка любил тебя, — прошептала я. — Наши семьи любили друг друга на протяжении многих поколений.

Ее глаз дернулся.

— Нет. Моя семья работала на твою на протяжении многих поколений. Мы были чертовски полезны, Уитни.

— Как ты попала в дом и вышла из него? — оборвал Эфраим. — На остров и с острова?

— Я никогда не уезжала, — гордо сказала она. — Ты знаешь, сколько скрытых пространств между стенами в Дарлинг-Хаусе? Сколько маленьких потайных щелей? Я могла приходить и уходить, когда мне заблагорассудится, и никто из вас, глупых суеверных идиотов, ничего не знал. Я распоряжалась всем домом.

— Моника, — прорычал Эфраим. — Опусти пистолет. Мы разберемся с этим, как цивилизованные люди.

Маниакальная ухмылка исказила ее напряженные черты, ужасающие в мерцающем свете свечи.

— Я имею право, — прошептала она, обхватив пальцами прядь волос и накрутив ее так, что я подумала, что она ее вырвет.

Эфраим шагнул ко мне, словно намереваясь взять меня за руку, но Моника бросилась вперед, прижав пистолет к моему лбу.

Мое сердце остановилось.

Эфраим застыл, не сводя с меня взгляда.