Призраки Сумеречного базара. Книга вторая

– Как мы можем ей помочь?

Вместо ответа он услышал настоящее безмолвие.

– Нет! – Джем не мог принять этого. – Всегда есть какой-то запасной выход. Ты владеешь знаниями, накопленными за тысячи лет! Что-то должно быть!

За все эти годы на свете не было никого, похожего на Тессу. Она сильная женщина, и могущественная. Остается только верить, что она найдет дорогу домой. Ты должен верить.

– А если нет? Что если она останется вот так навеки?

Перемена требует жертв, Джеймс. На любое превращение нужна энергия, и ни один организм не в состоянии бесконечно выдерживать подобное напряжение. Даже она.

Голос в голове у Джема был такой холодный, размеренный – можно было поверить, что ему совершенно все равно. Но Джем знал… Просто у Безмолвных Братьев забота принимает иные формы. Это он еще помнил – когда между тобой и жизнью словно пролегает толща льда. Нечеловеческое спокойствие, с которым обрабатывается весь внешний опыт. У слов вроде «забота», «потребность», «страх», «любовь» все еще оставался смысл, – но он был не доступен никому из тех, кто мог есть, спать, говорить, жить жизнью, полной животных страстей. Он вспомнил, как его переполняла благодарность за каждое мгновение неподдельных эмоций – и, конечно, это почти всегда случалось, когда рядом была Тесса. Как он жаждал пламени человеческой страсти, привилегии снова чувствовать – пусть даже страх, пусть даже муку.

Но сейчас он почти завидовал этому льду. Страх, мука, горе – их было слишком тяжело выносить.

– И сколько ей еще…

Иди к ней. Оставайся рядом, пока…

Пока все не кончится. Так или иначе.

* * *

Тесса знает, что это сон, и не знает.

Джем жив, значит, это сон, и мертвое тело у нее на руках, тело с лицом Джема – тоже сон. Он гниет, распадается в ее объятиях, кожа отслаивается от плоти, плоть – от костей, кости рассыпаются в прах. Он принадлежал ей так недолго, и теперь он – прах, и она снова одна.

Он холоден, мертв, он – просто плоть. Ее Джем – пища для червей, и они кишат в его плоти, и она почему-то слышит, как они бормочут и жадно чавкают, миллионы ртов гложут ничто. Она кричит, зовет его по имени, но ее некому услышать, вокруг только извивающиеся черви, и она знает, что это невозможно, что так не бывает, но она слышит, слышит, как они хохочут над ней.

Джем жив, его глаза брызжут смехом, скрипка – под подбородком, и эта музыка… музыка, которую он написал для нее, песнь ее души, и стрела, что плывет к нему, точно в цель, острая, быстрая и покрытая ядом, и когда она пронзает его сердце, музыка обрывается. Скрипка ломается. Теперь тишина будет вечной.

Он кидается наперерез, между ней и демоном-мантидом, и она спасена, зато его раскроило надвое, и к тому времени, когда она успевает набрать воздуха и закричать, его уже давно нет.