Призраки Сумеречного базара. Книга вторая

Новая душа придет в мир от тебя и Тессы, – сказал он. – Жду не дождусь посмотреть на это сокровище.

– Ты тоже его видишь? – прошептала Тесса.

– Да, – сказал он и крепче прижал ее к себе, обнимая находившуюся между ними новую жизнь, которую создали они вдвоем.

Кассандра Клэр, Робин Вассерман

Утраченный мир

Мир изменился, и все в нем тоже…

Я просто сидел, а мимо шли люди.

Они смеялись, шутили, сплетничали.

Я смотрел на них, как мертвец мог бы смотреть на живых.

Артур Конан Дойл, «Судьба “Евангелины”»[26]

2013 год

– То есть ты не чувствуешь никакой демонической энергии или еще каких-нибудь сверхъестественных эманаций из озера? – уточнил Тай.

Стоял март, и за пределами Схоломанта мир был белым, словно Карпаты кого-то оплакивали. Тай сидел за столом и писал в черной тетради, куда вот уже полгода заносил данные о побочных эффектах, бонусах и доступных для описания свойствах нового состояния Ливви. Ее состояния после воскрешения.

Ранние записи выглядели в основном так:

Бестелесность.

Для всех почти невидима.

Кажется, некоторые животные ее чувствуют. Например, большинство кошек, но это не точно, потому что кошки не разговаривают, так что подтвердить наблюдения невозможно.

Если постарается, может становиться невидимой для меня. Просил ее так не делать – это неприятно и беспокоит.

Не спит.

Не нуждается в пище.

Утверждает, что, кажется, может ощущать вкус того, что ем я (Тай). Нужно будет проверить: Ливви в другой комнате, а я пробую разную еду. С этим можно не торопиться, тем более что непонятно, является ли это свойством ее теперешнего состояния, или дело в том, что мы близнецы, или в том, что все это произошло из-за меня. Магнус говорит, у нас слишком мало достоверной информации.

Обоняние не пострадало. Проверяли на чистых и грязных носках и ароматических травах.

Нечувствительна к перепадам температуры.

Говорит, что счастлива быть здесь со мной.

Говорит, что любит меня и хочет быть со мной.

Можно ли считать это доказательством, что некоторые вещи (чувства и отношения) продолжают существовать и после смерти?

– А что, нет? – спросила Ливви.

Когда Тай писал, она часто парила у него над плечом и подглядывала, сверяя его записи со своими наблюдениями. Правда в данный момент ее больше интересовала некая надпись на стене, сразу за изголовьем кровати Тая. Совершив некое усилие, она смогла протиснуться сквозь деревянную спинку, как привидение в одной из киношек, которые смотрит Дрю. Вот было бы здорово похвастаться сестре новой способностью! Но они с Таем договорились, что остальному семейству она пока являться не будет.

Из-за изголовья виднелись только верхушки букв: кто-то не слишком старательно нацарапал на стене всего одну фразу и дату.

– «Такая жизнь – не мой выбор», – прочла Ливви вслух.

– Чего? – удивился Тай.

– Ох, прости, – поспешно добавила она. – Это не мои наблюдения. Тут просто кто-то вырезал слова на стене. И дата: «1904». Но подписи нет.

Тай уже четыре месяца учился в Схоломанте. А где Тай, там и Ливви. Четыре месяца в школе, и шесть – с тех пор как Ливви вернулась в виде призрака (при попытке воскресить ее у Тая не сработал основной катализатор, и заклинание из Черной книги мертвых пошло псу под хвост). Поначалу Ливви была как бы не вполне собой. Целые страницы в тетради Тая были отведены ее провалам в памяти… и другим отличиям, свидетельствовавшим, что она… не совсем тот человек, каким была. Но постепенно она снова стала собой.