Призраки в горах

Оглянувшись, он убедился еще в одной выгоде своей позиции – для бандитов, засевших в окопе, десантники были с солнечной стороны, а мощное афганское светило прямо-таки слепит глаза! Опустив взгляд, заметил внимательно повернувшихся к нему бойцов. По их лицам было понятно: ситуация ясна им полностью. Подозвав к себе Стефанакиса, Олег поставил перед ним задачу отойти чуть левее и с точки, откуда окоп хорошо просматривается, постараться ликвидировать как можно больше окопавшихся душманов. Поль кивнул, тонко улыбнувшись, в его черных глазах заплясали искорки:

– Сделаем в лучшем виде, товарищ сержант!

Бестужев дружески хлопнул его по плечу, отправляя вперед. Поль – снайпер, его бой позиционный, не всегда ему надо бежать в атаку, чаще прикрывать ее, давать расстояния для прицелов их автоматов.

Снова, выпуская затяжные очереди, застрочил вражеский пулемет.

– Проверьте, у всех запалы в гранатах вкручены? – Олег прошелся глазами по лицам Волкова, Студента, вдруг вспомнил, что расположившегося чуть ниже парня звать Александром Муравьевым, а те, что за ним, – безбровый Кудреватов и рослый широкоплечий молчун Шухавцов.

– Да, гранаты в готовности! – снова за всех ответил Курчиненко.

И Олег подумал, что, если бой окончится удачно, надо постараться вправить мозги самоуверенному Студенту.

– За мной!

Он ринулся вниз по небольшому склону, стараясь возможно скорее преодолеть лощинку. Росшие здесь кусты красного и желтого боярышника секли по лицам ветками. Конечно, для пулемета они сейчас были в «мертвой» зоне, но кто знает, нет ли поблизости еще одной душманской позиции? Вспомнилось, как не раз повторяли в «учебке», что прислушиваться да оглядываться на бегу в атаке – последнее дело. Главное – скорость. Олег бежал во всю прыть, на какую только был способен. Страх напороться на встречную пулю и надежда на счастливый исход, казалось, подталкивали в спину. Ни разу не усомнился, что его ребята следуют за ним – это само собой разумелось.

«Мертвая» зона оставалась тихой – значит, кроме пулеметного расчета, душманов рядом больше нет. Одолев намеченное расстояние, он ткнулся в подножие невысокого бугра. Оглянулся – ребята чуть поотстали, последовали его примеру, залегли, где придется. Прислушались: пулемет молчал, а стрельба внизу зазвучала с удвоенной силой.

Окоп был где-то недалеко, судя по карте, рядом с крупным деревом. И в самом деле, впереди над бугром возвышалась макушка большой арчи – отличный ориентир. Вдруг снова послышалась близкая пулеметная молотьба, но звук был глухой, как из-за угла. Пули остервенело засвистели над головами, срезая кривые ветки боярышника, усыпанные яркими точками плодов.

Отделение залегло – каждый бесшумно кидал вперед свое тело, выбирая укромное место. Стрельба оборвалась так же неожиданно, как и началась. Неужели их засекли? И почему прицел был взят так высоко? Может, душманы просто для острастки «прочищали» свой тыл? Ребята затаились, вжимаясь в землю и настороженно всматриваясь вперед. Прошла минута, вторая. Но пулемет молчал.

– Вперед! – Олег махнул рукой, встал и первым двинулся наверх.

Дерево приближалось, росло как будто из-под земли. И Бестужев с идущим рядом Волковым все больше и больше пригибались, маскируясь. Разбитый и рассевшийся по трещинам ствол, скрученный вокруг оси, внезапно изломанный и развалившийся на мощные сучья – арча была очень старой. Когда показались нижние ветви, ребята, не сговариваясь – автомат в левой, граната в правой руке – рванули вперед. «Ура!» не кричали. С той стороны тоже было тихо. Молчание пулемета казалось страшным – неужели очередь в упор?!

Олег швырнул гранату первым, увидел, как следом полетели еще две. Один за другим прозвучали взрывы. Через секунду они были у окопа и для острастки прострочили его вдоль суровыми нитками автоматных очередей. Возле пулеметного гнезда лицами вниз, без признаков жизни лежали два душмана. На грязных полосатых халатах тянулись рваные следы от осколков с белыми пучками вывороченной ваты и расплывающимися пятнами крови. Третий валялся в стороне, у корней арчи, задрав к небу густую черную бороду.

Бестужев почувствовал вдруг, как, сметая ощущения боевой решимости и страха, в нем поднимается приступ дурноты. Это он только что своей гранатой лишил жизни нескольких людей, проживших долгую жизнь, имевших жен и детей, строивших планы на будущее! Пытаясь защититься от этого жгучего голоса совести, Олег вспомнил простреленную спину Пикаржевского, пытаясь оправдать одну смерть другой, повторял себе, что это не люди, а звери, бандиты, подло напавшие на автоколонну, что это война, но что-то в нем глухо и упорно сопротивлялось всем этим доводам. Перед ним лежал убитый им человек – и это мучительно терзало его. Почувствовав противную дрожь в руках, Олег опустил автомат и рывком расстегнул воротник. На этом солнцепеке он уже был потным, как мышь.

– Молодец, Стефанакис! – послышался веселый голос Студента. – Можно сказать, зря гранаты бросали!