Призраки войны

На то, чтобы сломить ее, не потребовалось много времени. И сделать это оказалось очень просто. Капитан Дай просто поднес зажигалку к ее длинным волосам. Лан завизжала. Капитан Дай окатил ей голову водой. От головы пошел пар. Лицо начало распухать.

– Нет, – прошептала Лан. – Не надо больше. Пожалуйста.

– Я плохо говорю по-английски, – по-вьетнамски сообщил ей капитан Дай. – Но у меня простой вопрос. Этот американец что-то сказал о том, что он меня уже убил. Что он имел в виду?

– Он сказал мне, что убил вас во время войны, – сквозь рыдания ответила Лан.

– Вот как, – произнес капитан Дай. Глаза его пылали холодным пламенем.

– Я больше ничего не знаю, – сказала Лан. Распухшие губы с трудом повиновались ей.

Капитан Дай пристально посмотрел на нее.

– Ты мне напоминаешь Фонга, – с жестокой ухмылкой заметил он.

– Я не знаю никакого Фонга.

– Ну, это дело поправимое, – заявил капитан Дай и приставил пистолет к виску девушки. – Скоро ты с ним встретишься.

Капитан Дай выстрелил.

Лан завалилась набок и повисла на бамбуковом шесте, который был просунут ей под локти. Очень медленно мертвая Лан склонилась вперед, пока голова ее не коснулась лужи воды на полу. Вода окрасилась в красный цвет.

Капитан Дай вышел из хижины, в которой он производил допрос. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Судьба сама послала в его руки того единственного американца, увидеть которого он даже и не смел надеяться. Того самого, убившего его отца, на которого капитан Дай был похож как две капли воды. И был несказанно горд этим.

Капитан Дай направился к стальному контейнеру. Шум и суета, поднявшиеся в лагере, его нисколько не занимали. Он лишь смутно различал трубные звуки, издаваемые каким-то слоном. Что значит слон в такую ночь! Для капитана Дая имел значение только американец, убийца его отца.

Капитан Дай откинул засов и распахнул дверь. Челюсть у него отвисла, и сигарета упала на землю.

В контейнере было пусто. Лунный свет лился сквозь зияющую дыру.

В отчаянии капитан Дай помчался обратно в лагерь. Он очень надеялся, что никто не убьет американца до того, как он сам до него доберется. Он молил всех своих богов и предков, чтобы они не отказали в этом высшем из всех возможных наслаждений.

Когда капитан Дай увидел сержанта-негра, выбегающего из-за одного из зданий, он незаметно отошел в сторону. На изрытом оспинами лице светилась жестокая радость.

Американец тут. И вот он уже стоит с поднятыми руками.

Капитан Дай без колебаний выстрелил бы ему и в спину. Ведь таким образом он уже убил бесчисленное множество американцев – из засады, во время войны. Но он желал, чтобы этот американец знал, за что он должен умереть.

– Ты убил моего отца, – по-вьетнамски сказал капитан Дай.

– Я стою с поднятыми руками, – ответил американец. – Хорошо?

Нет, этот американец ничего не понимает. А так важно, чтобы понял!

– Мой отец. Армия Северного Вьетнама, – сказал капитан Дай.

Американец в ответ только пожал плечами.

– Ты убил его. За этот я убил много американцев. А теперь убью тебя. Понял?

Американец смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Ах, если бы только капитан Дай знал, как будет по-английски “убивать”!

Мастер Синанджу освободил заключенных очень простым способом. Он нашел барак, в котором они были заперты. Узнать этот барак не составляло труда. Он стоял чуть поодаль от остальных, а перед дверью прохаживались два вооруженных солдата.

Чиун обошел барак сзади и ногтями выдрал небольшой прямоугольный кусок стены возле самой земли. Проникнув внутрь, он пригласил американских военнопленных и детей американских солдат следовать за ним.

– Меня послало американское правительство, – шепотом сообщил он. – Идите тихо. Нас ждет подводная лодка.

Заключенные смотрели на него, ничего не понимая. Лица их выражали смешанные эмоции: подозрительность, недоверие, страх. Никто не сдвинулся с места.

Чиуну пришлось слегка пришпорить их, для чего он использовал свои длинные ногти.

Боль заставила заключенных выбраться наружу, им показалось, что барак вдруг оказался наполненным осами.

Чиун отвел их в безопасное место в зарослях и знаком показал, чтобы сидели тихо. Оставалось еще найти девушку. Да, с ней дело будет посложнее.

Потом Чиун увидел чернокожего великана, Янгблада, который перебегал от одного здания к другому, совсем как неуклюжий медведь. Чиун закатил глаза. Ох уж эти американцы! Вечно ведут себя, как дети, и никогда не сидят там, где им было ведено.

Он помчался вслед за Янгбладом и увидел Римо. Римо стоял возле одного из строений, подняв руки. Офицер-вьетнамец держал его на прицеле и нес какой-то вздор. Судя по озадаченному выражению лица Римо, он ничего не понимал.

– Римо! – закричал Чиун.

Римо обернулся. На лице его был написан страх.

– Эй, Дядя Хо! Помоги мне!

Чиун не знал, что ему делать. До Римо и до вьетнамца очень далеко. При первой же попытке тронуться с места вьетнамец начнет стрелять. А как будет жалко потерять Римо из-за какого-то глупого маленького камешка!

– Если ты причинишь зло моему сыну, – по-вьетнамски крикнул Чиун, – то ужасная смерть падет на твою голову.