Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы

«В 1797 году, — пишет он, — я встретился в Базеле с Боссанжем, который признался, что показания, данные им и Бомером в ходе следствия, были предварительно согласованы с бароном Бретеем. И мне окончательно стало ясно, что весь процесс затевался исключительно для того, чтобы погубить Его Высокопреосвященство. Иначе зачем было бы раздувать такую шумиху? Если королева хотела защитить свою честь, ей следовало просто предупредить ювелиров, чтобы они вели себя осторожнее. Но даже если допустить, что она хотела отомстить кардиналу, то, имея на руках столь компрометирующие его материалы, она могла бы вынудить его отказаться от придворной должности и удалиться в свое епископство. И тогда ни у кого не нашлось бы повода обижаться на несправедливое решение. Конечно, кардинал попал бы в опалу, но зато не было бы ни скандала, ни Бастилии, ни публичного процесса. Возможно, Мария Антуанетта так и поступила бы, прислушавшись к голосу разума, но за ней стояли два коварных подстрекателя, которые направляли все ее действия». Этими подстрекателями, по мнению Жоржеля, были аббат Вермон и барон Бретей, заклятые враги Рогана.

Мадам Кампан, написавшая свои мемуары позже, чем Жоржель, утверждает, что в действиях королевы не было никакого злого умысла: она просто не поняла, о чем идет речь в письме ювелиров, и поэтому не приняла никаких мер. Однако Мария Антуанетта действительно подозревала Рогана в неблаговидных поступках (так же, как и он ее). Она считала, что он, подделав подпись, от ее имени выманил у ювелиров ожерелье, чтобы поправить свое пошатнувшееся материальное положение. Кроме того, она очень боялась, что Роган и его сообщники спрячут это ожерелье в ее покоях, где его и обнаружат в нужный момент, чтобы сфальсифицировать обвинение против нее (такой прием часто использовался в средневековых легендах). Но как бы там ни было, даже если б мы ничего не знали об этой истории, то, основываясь лишь на мнениях кардинала и королевы друг о друге, могли бы составить достоверную картину последних дней французского королевства.

Жанне удалось из Бастилии послать записку Николь д’Олива, предупредив девушку о том, что ей грозит опасность, так как тайна беседки Венеры раскрыта. Д’Олива быстро собралась и уехала в Брюссель, сопровождаемая своим верным кавалером Туссеном де Бозиром. Однако парижская полиция вскоре установила ее местонахождение с помощью французского посольства в Брюсселе, и беглецов арестовали. Но доставить их во Францию оказалось не таким простым делом. К числу старинных привилегий провинции Брабант принадлежало право не выдавать беженцев, если, конечно, они сами не просили об этом. В Брюссель был послан один из самых ушлых полицейских агентов, некий Кидор, который быстро убедил Николь и ее любовника, что в их же собственных интересах обратиться к властям Брабанта с просьбой передать их французской стороне. Так они и сделали. Причем французское правительство проявило поразительную скаредность, заставив их оплатить все дорожные расходы, после чего они прямиком угодили в Бастилию.

Через несколько дней там же оказался и Рето де Вилье. Его арестовали в Женеве, куда он сбежал при первых же признаках опасности. Намного сложнее обстояло дело с де ла Мотом, нашедшим приют на берегах туманного Альбиона. Англия ни под каким видом не выдавала беженцев и уж тем более не пошла бы на уступки французскому правительству, которое в Лондоне пользовалось самой дурной славой.

Поскольку об официальной выдаче де ла Мота не могло быть и речи, французская полиция решила его похитить. Де ла Мот жил в Эдинбурге у старого учителя иностранных языков итальянца Беневента Дакосты. Граф выдавал себя за члена семьи престарелого учителя, считая, что таким образом будет вызывать меньше подозрений у окружающих. Однако Дакоста был не только знатоком иностранных языков, но и дельцом. Он сообщил графу Адемару, французскому послу в Лондоне, что готов выдать де ла Мота за 10 000 гиней, и добавил, что хотя ему очень стыдно за свой поступок, но к этому его вынудила крайняя нужда.

План, разработанный французской полицией, выглядел так: два полицейских офицера инкогнито едут в Ньюкасл, где встречаются с Дакостой и де ла Мотом, и оттуда вместе отправляются в маленький портовый городок Шилдс, куда часто заходят за углем французские корабли, а там их должен ждать уже известный нам Кидор. В задачу Дакосты входило усыпить бдительность де ла Мота и подсыпать ему в вино снотворное, после чего графа в бесчувственном состоянии должны были отнести на корабль. Классический способ, которым часто пользуются похитители.

Французские полицейские взялись за дело с оглядкой и без особой охоты; они знали, что если попадутся в руки английских властей, пощады им не будет. Могут сгоряча и повесить.