Призвание

«Будьте бдительны, стойки, внимательны, терпеливы, осторожны, решительны, предприимчивы»… Усанов так часто произносил эти слова, что Федору стало казаться, будто всю свою жизнь до этого дня он был рассеян, беспечен и нерешителен.

2

Судебный процесс длился пятый день. Зал был переполнен. Среди публики находились представители иностранных консульств, за столом прессы — корреспонденты советских и зарубежных газет, фоторепортеры.

Слушалось дело агентов харбинской антисоветской организации, созданной несколько лет назад неким Родзаевским из разгромленных Красной Армией белогвардейских шаек барона Унгерна и атамана Семенова. В шайку Родзаевского входили отъявленные бандиты, люди без роду и племени, готовые служить любому хозяину, лишь бы побольше платили.

На скамье подсудимых сидели пять человек: два японца, немец и два русских белогвардейца. Все они были пойманы при попытке тайно перейти через границу.

Главный обвиняемый, грузный мужчина лет за пятьдесят, бывший сотенный атамана Семенова, держался самонадеянно. Он щурил маленькие глаза и, отрицательно отвечая на все вопросы судьи и прокурора, поглядывал на иностранных дипломатов, явно ища у них сочувствия.

По его словам, он никогда не интересовался данными о строительстве советских оборонительных сооружений и не собирался взрывать названные судьей и прокурором мосты; он якобы не получал никаких денег от иностранных разведок — все это недоразумение, не больше. Верно, он и его знакомые попали в руки советских властей, но советские солдаты сами нарушили границу, захватили их силой на сопредельной территории и, угрожая оружием, привели на пограничную заставу. Второй белогвардеец и немец тоже отпирались, пытаясь запутать дело.

Японцы сидели, прикрыв лица ладонями, и отмалчивались.

Пятый день суда начался с допроса свидетелей.

Комендант пригласил в зал совсем молоденького с виду, голубоглазого, веснушчатого пограничника.

Публика не ожидала увидеть среди свидетелей пограничника и с любопытством разглядывала его. Интересно, что скажет этот простодушный с виду солдат в зеленой фуражке!

Подсудимые восприняли появление пограничника по-разному: японцы на мгновение подняли головы, немец стал нервно покусывать губу, белогвардеец явно испугался, а главарь банды шумно вздохнул и вытер клетчатым платком свою лысую голову.

Председатель суда задал пограничнику полагающиеся в таких случаях вопросы о его фамилии, годе рождения и т. д., а затем спросил, что свидетель может сказать по существу дела.

Стойбеда — это был он — оправил гимнастерку, посмотрел на председателя, на прокурора, на членов суда и остановил взгляд на главном обвиняемом. Тот положил руки на живот, прищурившись, усмехнулся.

«Смеешься!» — зло подумал Федор и повернулся к судье:

— Разрешите доложить?

— Да, да, пожалуйста!

Федор снова посмотрел на подсудимых, не торопясь начал:

— Двадцать первого августа текущего, тысяча девятьсот тридцать шестого года, в восемнадцать часов начальник заставы лейтенант Усанов направил нас на охрану участка государственной границы от пограничного знака триста пятнадцать вверх по течению реки Синюхи до Мокрой пади. Все было нормально. Мы подошли…

— Кто «мы», гражданин свидетель? — перебил председатель.

— Мы — это я и моя розыскная собака Джек.

Председатель улыбнулся, публика оживилась.

— Мы подошли с Джеком к Безымянному ручью, переждали малость. Дальше тронулись по берегу заливчика, а берег подмытый, с обрывом. Ложусь на край, гляжу, нет ли там кого, и вижу — в одном месте, в кустах под обрывом, у самой воды, лодка спрятана. «Откуда, думаю, она взялась? Не должно быть тут лодки». А Джек сразу заволновался.

— Гражданин свидетель, — опять перебил председатель суда, — вы не можете показать на карте это место?

— Могу. — Стойбеда подошел к столу, на котором секретарь суда развернул карту, и показал пальцем. — Вот, как раз здесь мы были.

— Следовательно, на советской территории, в тылу от границы?

— Да, тут до границы ровно двести семнадцать метров, — ответил Федор.

Председатель суда кивнул:

— Продолжайте показания.

— Осмотрел я лодку. На дне тряпки какие-то; дал их Джеку понюхать, и он взял след. Только недолго он берегом шел — и марш к воде. Это, значит, нарушители след сбить хотели, в воду забрались. Пес мой — его не проведешь! — так и тянет к воде, а там камыши. Ну, я догадался: наверно, кто-то в камышах есть Сел в лодку, там под тряпками весло было. Джек — за мной. Поплыли. Метрах в пяти от берега камыш густой такой. Наклонился, смотрю во все глаза, потому что уж смеркалось. «Что это, думаю, за удивительная камышинка: верх срезанный?» Ну, я весло в лодку, в правой руке наган наготове держу, а левой хвать камышинку — и вытащил…

Стойбеда посмотрел на подсудимых.

Публика внимательно слушала пограничника.

— Ну и что дальше? — спросил председатель.