Призвание: маленькое приключение Майки

— Совершенно безобидна. Спит и видит своего любимого пучеглазого певца. Пускай. Вреда от нее никому нет, а она счастлива. «БейсБоль» мы прописываем только тем, у кого нет никаких шансов найти применение своему дару. Кто-то слишком рано родился, а кто-то — слишком поздно.

— А разве можно и опоздать?

— Трудно, но можно, — кивнул ученый чудак. — Вот скажи, чем сейчас заниматься гениальным ловцам мамонтов, если мамонты уже вымерли?

— Понятия не имею.

— А они живут по своим понятиям, какие состоявшимся дароносцам недоступны. Трудятся егерями в лесах, выписывают охотничьи журналы или даже сами их издают, увлекаются произведениями искусств про доисторические времена. А если повезет, то и слонов ловят.

— Это у них хобби такое, — заключила Майка.

— Или, например, как быть переводчикам с атлантического, если материк атлантов давным-давно утонул, а в существование атлантов не верят даже сказочники. Как быть им?

И этого Майка не знала.

— Можно, конечно, попробовать изменить конфигурацию дара, но он, как основной инстинкт, обычно неуступчив, — Никифор углублялся в такие дебри, которые Майке было знать необязательно.

— А как выглядит эта… ваша… «БейсБоль»?

— Это набор: круглая таблетка для погружения в транс, таблетка-палочка для исчадия тоски и специальная варежка для мягкой косметической переориентации. Точнее тебе Лизочка Жарив скажет.

— «БейсБоль»… — Майка попробовала слово на вкус.

Звучало красиво, но по-чужому.

— А у меня он своевременный? — спросила Майка, надеясь на лучшее. — Ну… этот… дар?

Никифор по-кукольному захлопал глазами — притворился, что не понимает.

— Вы ведь считаете, что у меня есть дар… — настаивала школьница. — Правильно?

— Неправильно. Мы только предполагаем. А чем ты располагаешь, нам еще только предстоит узнать.

За болтовней они не заметили, как поднялись на самый верхний этаж «Детского мира» и теперь стояли перед чумазой дверью.

Она была усеяна разноцветными пятнами, потеками… Местами дверь была продырявлена, словно кто-то палил по ней из автомата. Сквозь дикий узор с трудом проглядывала неряшливо намалеванная буква «Т».

— А поможет нам в этом один гений, — сказал Никифор. — Алексей Лысиков. Проще — мастер Леша.

«Великан с козликом», — подумала Майка.

— О! Да! — воскликнул Никифор, для которого мысли девочки становились понемногу раскрытой книгой. — У него этих козлов видимо-невидимо. Все отпустить не может…

Договорить он не успел: грянул гром, дверь с шумом распахнулась и наружу повалил дым.

— Ну, что вы там опять натворили? — закричал Никифор, устремляясь внутрь.

«Разведите бурю в стакане воды»

— Петрович! Только тебя мне и не хватало!

По мастерской, заваленной разнообразным хламом, плавали клочья сизого дыма.

Майка закашлялась.

— Лизочке надо срочно дать грамоту за ударный труд! — подскочив к Никифору, весело прокричал мастер Леша со смешной фамилией Лысиков.

— Начудила? — также оживленно спросил Никифор.

— Такое, что даже я диву даюсь! — великан поболтал в воздухе рукой и достал из него бумажный листок. — Достойно почитания! «Выход из себя»!

— Неужели нашелся? — Никифор ахнул.

— Рецептура такая незамысловатая, что впору удивиться, как мы раньше недопетрили… — мастер смешался. — В смысле, не догадались.

— Ладно-ладно, — снисходительно усмехнулся Никифор. — Знаю я ваши шуточки: «недопетрили», «перепетрили», «никишкин живее всех живых», «Петрович Пан — Петрович пропал». Развлекайтесь, мне не жалко. Лишь бы климат рабочий не страдал.

— «Выход из себя»! — с выражением прочел Алексей, умудряясь одновременно и говорить, и пускать из трубки мохнатые клубы дыма. — Вначале приготовить бурю: щепоть горечавки жизненной растереть с порошком желчного камня и тремя кусочками «Справедливости»…

— Простой «Справки»? — уточнил Никифор.

— Замыленной до зелени, вымоченной в уксусе, а затем отбитой до рванины, — пробежавшись по листку глазами, выудил мастер-гигант нужное место.

«Это они про „Справедливость“ говорят», — догадалась девочка.

— …Смешать с тремя каплями эликсира «фрустрацьон», полученное взболтать шумовкой, раскочегарить на пару до степени крайней жгучести. Осторожно ввести неразделенное «Яйцо любви», ингредиенты сбить в однородную массу, — Лысиков оторвал взгляд от странного рецепта и добавил уже от себя. — При перемешивании не дышать. У концентрированной «Бури» — огромный взрывчатый потенциал, можно ошпариться. А дальше просто. Развести «Бурю» в стакане воды. «Выход из себя» готов.

Мастер Леша выглядел таким счастливым, будто узнал рецепт приготовления конфет «Мишка на севере».

— Горько, наверное? — спросила Майка.

— Не горше шоколада, — весело ответил Алексей. — Обжигает, как перец-чили. Действие моментальное, длится 14 минут 43 секунды.

— Откуда такая точность? — Никифор нахмурился. — Опять опыты на себе ставите?

Великан натянул на ладони рукава своего драного свитера, но Майка успела заметить на руках красные пятна. «„Бурей“ обжегся! Бедненький!» — пожалела девочка безрассудного мастера.