Призвание — миньон!

Мармадюк посмотрел мне за спину, улыбнувшись. Я обернулась. Служанка выпустила на пол стопку грязной посуды.

— Простите…

Девушка убежала, не подобрав черепки, шут столкнул меня.

— Прекрасно, Цветочек, браво. Сейчас по дворцу со скоростью лесного пожара разнесется весть, что претендент в миньоны ее величества пытался совратить ее любимого слугу.

— Или слуга — будущего миньона.

Тяжело дыша, я стала застегивать камзол.

— Ну мне-то, в отличие от тебя, ничего не грозит. Королева оценит соленую шутку.

— Я не боюсь ничего, кроме немилости ее величества.

— Один — один. — Мармадюк подошел к столу и схватил бутылку с вином. — Удар ты держишь превосходно. Даже жаль, что я не обладал подобными талантами, когда начинал свой путь при дворе.

— Вы были пажом?

— Хуже, гораздо хуже, мой черненький Цветочек. Когда-нибудь я тебе об этом расскажу.

— Вас подвергали насилию?

— Чему нас только не подвергали. — Он поставил на стол опустевшую бутылку. — Запомни, Шерези: твоя роль — трикстер. Это твое призвание, и противиться ему не стоит. Ты сможешь добиваться своих целей самыми нелепыми и недопустимыми для других способами, ты сможешь перевернуть ситуацию с ног на голову и сделать это настолько быстро, что прочим останется только удивленно хлопать глазами.

— Бывают и другие роли?

— Их не так много — воин, ученый, бард, интриган.

— А интриган и трикстер — это не одно и то же?

— Нет. Разницу ты поймешь сам со временем. Роли нестатичны. Ученый может интриговать, а воин посвятить часть своей жизни искусствам, но стержень в человеке остается навсегда.

— И в какой роли шансы добиться чего-то при дворе повышаются?

— А это очень хороший вопрос. — Мармадюк приблизился к другому столу, в отличие от обеденного — квадратному, стоящему в арочном углублении у окна. — Добиться чего-нибудь можно, только используя в своих целях других людей. Тех, кто обладает недоступными тебе качествами.

— То есть дружить?

— Можно это и так назвать.

Шут откинулся в кресле, закинув ноги на дубовый сундук, придвинутый к окну.

— У тебя есть еще вопросы?

Я помялась. Можно ли доверять лорду Мармадюку? Кажется, мы с ним похожи, в том, что шут тоже играет в жизни трикстера, я не сомневалась. Если довериться, то лучше ему.

— Я хотел спросить о дружбе. Нас четверо…

— Ты, бешеный Виклунд с Тиририйских гор, бард-менестрель из Доремара, — шут сверился с каким-то списком, лежащим на столе, — и смазливый ленстерец, склонный к наукам?

— Именно.

— Воин, бард, ученый и ты. Поздравляю. Вместе вы составите крепкий квадривиум.

— Нам достались камзолы разных цветов.

— И что?

— Мне кажется, что это помешает нашей дружбе.

— Так придумай что-нибудь, чтоб ее скрепить.

— Я хотел просить вашего позволения сменить наши цвета.

Мармадюк поморщился:

— Слишком просто и потому мне не нравится. Еще?

Больше хороших идей у меня не было, о чем возвестил собеседнику скорбный вздох:

— Еще существуют рыцарские поцелуи дружбы…

— Да ну? — Шут сделал приглашающий жест. — Требую подробностей, раньше мне об этом слышать не приходилось.

— Ну как же… — Я смутилась. — Со времен Спящего лорда наши предки пили чашу дружбы, опрокинув которую полагалось соединить уста в дружеском поцелуе и перейти на «ты».

— Очень интересно. И кто, поведай мне, рассказал тебе об этом обычае?

Я молчала. Разумеется, узнала я об этом не из книг и не от кого-нибудь из благородных лордов, не бывало их в Шерези.

Мне было лет десять, наверное. Была зима. За окном бушевала метель, просто невообразимая для наших мест. Мы все собрались в зале, горел камин, я вышивала, Магда перебирала чечевицу в плетеной корзине, маменька дремала, попивая горячее вино. Да. Точно. Оно грелось на комельке в толстом кувшине. А еще тогда с нами был забредший на огонек путник, то ли бродячий сказитель, то ли коробейник, которого мы приютили, пока метель не утихнет. И Магда постреливала в его сторону глазами. А потом, когда матушка ушла к себе, чтобы отойти ко сну, Магда предложила мужчине испить чащу дружбы, они выпили. Потом был поцелуй, а потом они ушли вместе, а я еще долго сидела у очага, любуясь танцем пламени…

В лицо мне кинулась краска, щеки запылали, будто я до сих пор сидела у огня в Шерези. Магда попросту флиртовала. Ни каких таких обрядов нет! Она соблазнила малознакомого мужчину, а я…

В обморок, что ли, брякнуться?

Я поцеловала ван Хорна, думая, что поступаю как мужчина, как дворянин! Я! Его! А-а-а!

— Я получу сегодня внятный ответ? — поторопил меня шут.

— Нет, мой лорд. — Голос был слабым, как писк полудохлой мыши. — Давайте забудем.

Хотя почему это — забудем? А Виклунд? Он тоже про обряд дружеского поцелуя слышал. Он еще и про способы этих самых поцелуев нам рассказывал!

— Как пожелаешь.

— Погодите. Этот обряд жив в Тиририйских горах.

— Ты уверен?

— Да.

Шут расхохотался.

— Видел бы ты свою мордашку, Цветочек! Вот потеха! Наверное, вспоминал все небритые рожи, которые успел перецеловать в Ардере? Твое стремление к дружбе неодолимо! Всегда, запомни, всегда будь уверен в своих словах, не давай никому сбить себя с толку. Конечно же существует такой обычай. О нем я тебе отвечу так же: слишком просто.