Призвание. Рассказы и повесть о пограничниках

Крепыш не успел вскочить первым, Первым поднялся Вернер Курц, и Петр увидел его лицо, залепленное грязью, с выпученными от страха глазами.

Боль, слабость, головокружение - все вмиг исчезло. «Вот они, враги!»

Целиться некогда! Петр нажал спусковой крючок: выстрел услышат свои. В ответ раздался оглушающий хлопок пистолета. Крепыш успел ткнуть куда-то вперед штыком и упал.

- Некогда! - выкрикнул Сангушко, зажимая проколотое плечо.

Но Курц и сам понимал, что добивать раненого нет времени. Не скрываясь, не таясь больше, они побежали сквозь кусты в сторону границы.

Крепыша нашли минут через пятнадцать после того, как услыхали выстрелы. Он сидел, прислонившись к стволу ели, прерывисто дышал.

- Что с тобой? - спросил подбежавший первым Прохоров.

Петр дрожащими пальцами закатал кверху гимнастерку и нижнюю рубашку. Из маленькой круглой ранки на животе текла кровь.

4

Крепыш очнулся лишь на заставе. Возле него сидела Екатерина Захаровна, («Почему у нее слезы в глазах?») Рядом стоял лейтенант Самохин.

Из столовой доносился приглушенный стук посуды: дежурный убирал после обеда.

И тут Петр все вспомнил, и его охватила тревога.

- Задержали? - попытался он приподняться.

- Лежите, лежите, Крепыш! - удержала его Екатерина Захаровна, - Ясное дело! - улыбнулся лейтенант. - Твой выстрел помог…

- Хорошо… Это хорошо…

Петру стало легко, и он обрадовался, увидев, что рядом стоит и Вовка. Вовка тер кулаками распухшие глаза.

- Дядя Крепыш, я их видел. Их Сеня Прохоров караулит.

- Вовик, иди спать! - Екатерина Захаровна обняла сына и увела, Когда она вернулась, Петр достал из-под подушки письмо.

- Екатерина Захаровна, здесь адрес мамы. Напишите ей: я обязательно приеду, только немного задержусь…

Сказал и только сейчас почувствовал: на заставе необычайная тишина. И в домино не играют, и радио не слушают… Только мошки жужжат… Нет, это не мошки, это в голове шумит…

На дворе заурчал автомобиль, заскрипели тормоза.

- Наконец-то приехали! - прошептала Екатерина Захаровна.

- Ну, где ваш малярик? - шумно входя в спальню, спросил врач.

- Ранен он. Пока вы ехали, его ранили, - сказал Самохин и тихо добавил: - Минск предлагает выслать за ним самолет.

Врач склонился над Петром, осторожно сняв временную повязку, осмотрел рану, отрицательно покачал головой:

- Необходима немедленная операция. - Он повернулся к Екатерине Захаровне, - Приготовьте, пожалуйста, кипяток, таз, чистые полотенца и бинты. И как можно быстрее…

Над урочищем занималось новое утро. Не по-осеннему голубое небо перечеркивали перистые облака. Воздух был тих. Недвижимо стояли ели, и желтеющие осины, и березы. Нахолодавшая за ночь почва отогревалась, и легкий пар поднимался над подлеском. Словно перекликаясь друг с другом, барабанили дятлы.

Прохоров и Матюшин шли дозорной тропой, внимательно вглядываясь в покрытую опавшей листвой землю.

Тонкий горловой звук с переливами привлек внимание пограничников. Две крохотные буро-серые пичужки ворошили траву. Увидев людей, они нахохлились, распустили веером хвостики, завертели головками.

- Вертишейки, - улыбнулся Прохоров. - Напугались-то как! А не отступают.

Пограничники обошли разволновавшихся пичуг и опять устремили взгляд на дозорную тропу. И вдруг Матюшин тихо сказал:

- По-моему, Крепыш выживет.

- Конечно, выживет, - ответил Прохоров.

- Только подумать, - добавил Матюшин, - больной был и пошел, а мог ведь и не идти.

- А ты бы разве не пошел? - спросил Прохоров.

МЫС ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ

Глава первая КУРС - КУРИЛЬСКИЕ ОСТРОВА

Грузо-пассажирский теплоход «Ломоносов» вышел из Владивостока в конце сентября, ласкового в этих краях. Стояла тихая безоблачная погода, и долго еще виднелись караваны горбатых рыжих сопок, бредущих над удаляющимся городом. Белокрылые чайки, горланя, вились за кормой, выжидая добычу. У мыса Поворотный «Ломоносов» лег курсом на северо-восток, в открытое море, такое же спокойное, как и бухта, как и залив Петра Великого. На верхней палубе расположились пассажиры: сахалинские, курильские, камчатские и чукотские старожилы, возвращающиеся с материка из командировок и отпусков, - переселенцы с семьями. Кто пил чай тут же на палубе; кто читал или дремал; кто азартно стучал костяшками домино. На корме распевала песни молодежь, ехавшая по комсомольским путевкам работать на Камчатку.

- А шторма, пожалуй, не миновать, - негромко сказал облокотившийся рядом со мной о фальшборт капитан первого ранга Самсонов. - Поглядите на солнце, - добавил он, - верный признак.

Тут только я обратил внимание, что возле солнца появился белесый круг, как у луны в морозную ночь. С капитаном первого ранга мы познакомились в штабе пограничного округа: мне оформляли документы для поездки на остров Н., Самсонову - к месту нового назначения, в Петропавловск-Камчатский. «Вот вам и попутчик, - обрадовал меня офицер штаба. - Знает Дальний Восток не хуже, чем вы в Москве улицу Горького. Кстати говоря, и на острове Н. не так давно служил…» Можно ли было после этого усомниться в предсказании капитана первого ранга?