Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола

А вот и Ладога. Через день подошло войско корел и веси. Город был обложен со всех сторон. Норманны заранее отогнали свои суда куда-то в сторону Ладожского озера, чтобы они не попали в руки неприятеля, но тем самым отсекли путь к отступлению по воде. Наблюдая за стоящими на стенах воинами, Вадим видел, что они и не собирались убираться обратно на родину. Мощные дубовые укрепления надежно защищали от обложивших их объединенных сил.

Для предстоящего приступа в лесу воины стали сооружать три тарана, вязать длинные лестницы, другие рубили длинные жерди, на одни из них наматывали смоляные пакли, а другие просто заостряли. Часть воинов разбрелись по округе в поисках больших камней, их складывали возле привезенных камнеметов. Ими Вадим много занимался в последние годы, каким-то особым чутьем предполагая, что скоро понадобятся. Так и вышло, без них немыслимо было взятие ладожской крепости. Теперь они ставились вблизи стен; чтобы противник не разрушил камнями и не поразил воинов стрелами, перед ними возводились временные укрепления из небольшого земляного вала и бревенчатой стены, а где-то ставился частокол из срубленных деревьев.

Вадим вместе с Багутой и племенными князьями объезжали места работы, проверяли надежность сооружаемых укреплений, расставляли войска.

– Обрати внимание, посадник, – говорил воевода, внимательно оглядывая ладожскую крепость, – как горожане надежно возводили стены и башни. Ни одного слабого места! Бревна подбирали только дубовые. А уж про толщину не говорю, видно, одни столетние деревья укладывались.

– Решил, где наносить главный удар? – спросил его Вадим.

– У нас превосходство в силах. Поэтому начнем одновременное наступление со всех сторон. Важно не пропустить момента, когда где-нибудь воинам удастся прорвать линию обороны, сразу кинуть туда большие силы, чтобы расширить прорыв.

Работы велись дружно. Воинов подгоняли комары, роившиеся в лесу и прибрежных лугах. Они нападали стаями, жалили даже в полдень, от них нигде не было спасения. Некоторые делали шалаши, покрывали их еловыми лапами, гнуса выгоняли с помощью дыма из разведенных в них костерков и спокойно спали ночь; недогадливые мучились под открытым небом, выбирая сухие проветриваемые места. Но все с вожделением посматривали на город, где можно было по-настоящему отдохнуть. Однако для этого надо было потрудиться, и они трудились, не жалея сил; с нетерпением ожидали штурма, шутливо говоря: «Лучше погибнуть от меча норманнов, чем быть съеденным кровососами».

Через три дня все было готово к приступу. На четвертый рано утром из леса выкатили тараны, подвезли к стенам. Тараны были закрыты крышами из бревен, поверх бревен были наброшены шкуры животных, заранее размоченных в воде, чтобы невозможно было поджечь. Под градом стрел, дротиков и камней их установили на площадках и стали бить в стены. Над округой стали растекаться тяжкие, глухие удары, возвращаясь эхом из далеких лесных чащоб. «Это лешего потревожили, вот он и выражает недовольство», – говорили некоторые суеверные воины.

Тотчас заработали орудия. На стены полетели тяжелые камни, сбивая ограду из толстых досок, установленную над стенами и защищавшую воинов от стрел и заостренных жердей; теперь она на глазах, разбитая в щепу, рушилась, противник оставался открытым для поражения. Норманны уходили с площадок, прятались за бревенчатыми стенами.

Вместо камней порой летели небольшие бочонки со смолой. Их старались закинуть на площадки, где находились норманны. Бочонки разбивались, смола растекалась по доскам. Туда полетели жерди с факелами, поджигали смолу. Скоро едкий дым начал подниматься над крепостными стенами и растекаться по округе.

– Ничего, скоро выкурим сволочей! – со злорадством говорил Багута, нервно подергивая повод горячего коня. – Уж чего-чего, а смолы у лесных людей всегда в достатке!

Когда ограждения на стенах были разбиты и в некоторых местах загорелись площадки, он приказал бить в барабаны. Воины дружно и зло полезли на стены. В поддержку им лучники посылали тучи стрел, стремясь сбить защитников. Однако Вадим с горечью видел, что немногие из них поражают закованных в металл норманнов. Зато кипяток и расплавленная смола, а также стрелы и дротики валили многих его воинов, слабо вооруженных и плохо обученных. Наверху в ожесточенных поединках верх брали викинги, их мечи и пики нещадно разили отчаянных смельчаков, стремившихся закрепиться на площадках стены; тела их сбрасывались с высоты, и число погибших росло на глазах. Грохот ударов таранов, крики тысяч разъяренных людей, удары мечей – все это слилось в единый гул, который разжигал азарт Вадима, он несколько раз порывался кинуться в гущу схватки, грудь в грудь схватиться с противником, но его удерживал хладнокровный воевода.

– Не дело посадника сражаться простым воином, – говорил он. – Ты нужен здесь для организации успешного приступа.

Однако успешного приступа не получилось. Ни в одном месте не удалось прорвать плотный строй норманнов, отчаянный порыв быстро иссяк, воины стали отходить от стены, возле которой остались груды трупов.