Призвание варягов

Если уж даже древние гипербореи были шведского происхождения, то почему бы не приписать туда же и древнерусских варягов? Тем более что вторую книгу своего труда Петрей прямо-таки и посвятил принцу Карлу-Филиппу, что яснее ясного говорит о службистской подоплеке его «исторических» изысканий. Дескать, а вдруг карта ляжет как хочется и Карл-Филипп станет правителем в Русском государстве, а тут уже и верный слуга Петрей со своим политически корректным трудом: прибег, доложил, а там как начальству будет угодно. Прямая связь между «ученой» гипербореадой, политической конъюнктурой и выступлением Петрея в роли «первооткрывателя» шведского происхождения летописных варягов хорошо подтверждается хронологией. В 1611 г. шведский дипломат Петрей опубликовал работу по шведской истории в духе готицизма, упомянув при этом и русского князя Рюрика, пришедшего в Новгород из Прусской земли. Увлечение Буре гипербореадой, согласно Нордстрему, приходится на период с 1610 г. по 1613 г. И вот в 1614–1615 гг. Петрей издает на шведском языке другое свое произведение, уже по истории Московского княжества, в котором вдруг появляется мысль о варягах как выходцах из Швеции и рассуждения об именах древнерусских князей как испорченных шведских, разительно напоминающие рассуждения ученика Буре, Георга Штэрнъельма о древнегреческих именах как искаженных шведских.

Влиянием Буре, по всей вероятности, можно объяснить и дерзость шведских сановников, сфальсифицировавших отчет о переговорах: едва ли они решились бы на заведомый подлог без поддержки влиятельных лиц. И этот подлог имел существенный резонанс. «Сведения» из сфальсифицированного отчета, равно как и из книги Петрея, стали распространяться в ученых кругах Европы, постепенно вытесняя немецкоязычную историографическую традицию, выводившую варягов из Вагрии. В 1671 г. шведский королевский историограф Юхан Видекинд опубликовал «Историю десятилетней шведско-московитской войны», с описанием событий Смутного времени, где привел сфальсифицированные слова архимандрита Киприана из этого отчета с собственными комментариями: «Из древней истории видно, что за несколько сот лет до подчинения Новгорода господству Москвы его население с радостью приняло из Швеции князя Рюрика»[24]. Работа Видекинда неизменно пользовалась доверием: придворный историограф имел доступ к королевскому архиву и опирался на подлинные архивные материалы. В частности, в восприятии Шлецера сведения Видекинда неопровержимо свидетельствовали о том, что в Смутное время сами новгородцы верили в шведское происхождение Рюрика. Шлецер не знал о подлоге, совершенном шведскими сановниками, однако об этом уже давно стало известно современной исторической науке. Фрагмент документа с подлинными словами архимандрита Киприана, зафиксированными в неофициальных записях в Выборге, впервые был опубликован еще Г.Форстеном в 1889 г., а несколько лет тому назад был представлен в монографиях финского историка Латва-кангаса и российского историка Фомина, однако современный норманнизм проходит мимо данного факта.

Вышеприведенный материал показывает, что идея о гипербореях как предках свеев оказалась тем недостающим звеном, которого так искали представители шведского готицизма в XVI веке. Теперь картина шведского прошлого становилась полной: один из предков шведов – готы – стояли у истоков всей германской культуры, а другой предок – свей, выступая под именем гипербореев, был вдохновителем как древнегреческой цивилизации, так и великих культур в Восточной Европе, вплоть до древнерусской культуры. Поэтому естественным представляется ход мысли Буре, который, сказав: «Гиперборея – это Скандинавия», затем продолжил: «А гипербореи – это свей!» При таком раскладе каждый получал свое: пусть готы/геты заложили Германию и германскую культуру, зато свей, оказывается, выступая под именем гипербореев, были вдохновителями древнегреческой цивилизации – фундамента общеевропейской культуры и основоположниками древнерусской культуры и государственности.