Призвание варягов

Связь имени правителя с родовой сакральной системой хорошо иллюстрирует пример из шведской истории – эпизод из жизни конунга свеев и гетов Анунда-Якоба (правил в 1022–1050 гг.), сына Олофа Шетконунга и ободритской княжны Эстриды. Анунд-Якоб был крещен своими родителями еще в бытность его наследником престола и получил христианское имя в честь Святого Якова. Хотя большинство свеев и гетов в XI веке продолжало оставаться язычниками, это ни у кого не вызвало протеста, но только до тех пор, пока принцу не пришло время принимать королевские полномочия. И тогда, как об этом сообщается у Андерса Фрюкселля, шведского историка XIX века, от наследника престола потребовали сменить имя, «поскольку им (свеям. – Л.Г.) не нравилось его христианское имя «Якоб», и был он назван «Анундом», каковое имя он в дальнейшем и сохранил»[135].

Как видно из этого эпизода, имя правителя должно было соответствовать той сакральной традиции, которая занимала главенствующее положение в обществе. Шведское общество продолжало оставаться языческим и требовало от лица, провозглашаемого конунгом, полной идентичности с сакральной жизнью социума, включая и имя. Поэтому имя «Якоб» было совершенно неприемлемо в глазах свеев и гетов для их короля как чужеродное и, следовательно, враждебное, нелегитимное. А имя «Анунд» (иногда пишется – Энунд) восходило к легендарному конунгу свеев Брет-Анунду, о котором рассказывалось, что во время его правления царило благополучие и процветание, земля плодородила, осваивались пустоши, население прибывало[136].

Сестра Анунда-Якоба принцесса Ингигерда, выходя замуж за великого князя Ярослава, напротив, должна была расстаться со своим природным именем, сменив его на христианское. Приняв православие, Ингигерда была наречена Ириной. Княжна Евпраксия Всеволодовна (1070–1109), сестра Владимира Мономаха, став невестой маркграфа Нордмарки Германской империи Генриха, была наречена именем Адельгейды, которое после императрицы Адельгейды (ум. в 999 г.) сделалось родовым именем многих правящих домов в пределах Германской империи. Вспомним здесь же и российскую императрицу Екатерину И. Ее имя, полученное при рождении, было, как известно, София Августа Фредерика.

София – имя, пришедшее из греческой традиции, Августа – латиноязычное имя, образованное из титула древнеримских императоров, а Фредерика восходит, вероятно, к традиции франков (вспомним королеву Фредегонду) или англосаксов. Но никому, находящемуся в здравом уме, не приходит в голову видеть в Екатерине лицо греко-латино-франкского этнического состава. Имя будущей российской императрицы отражало сакральную историю края, где она родилась, – Штеттина (нынешнего польского Щецина) в Балтийском Поморье/Померании и последовательно сменявшихся там прусско-вендских традиций. Став невестой наследника российского престола, София Августа Фредерика приняла, согласно существующим для правящих родов нормам, православную веру и была наречена именем Екатерина, принадлежащим российскому царскому именослову. И в этом случае также никто не принимает во внимание, что имя Екатерина пришло в российский именослов через православие из греческой традиции, как и ее первое имя София. Очевидно, что наречение каждого нового правителя именем из родового именослова осуществлялось на основе принципов, смысл которых нами во многом утерян.

Совершенно очевидно, что в династийно-родовые именословы стремились включить имена прославленных предков различных родовых линий – этничность была здесь ни при чем. Так, из истории Кальмарской унии мы видим, что имя Богуслава было заменено на имя Эрик, в честь одного из предков королевы Маргареты. И дело здесь было не в «славянстве» этого имени. Например, в шведской истории XII века в именослове шведских королей встречается имя Болеслав (или Бурислев). Оно было принесено в Швецию польской принцессой Рикиссой, дочерью польского короля Болеслава III, в одном из своих браков ставшей супругой шведского короля Сверкера Старшего, погибшего в 1156 году. Их сын и получил имя своего деда по матери, войдя в шведскую историю под именем Болеслава/Бурислева Старшего. Тем же именем был наречен еще один шведский конунг – Болеслав Младший, бывший сводным племянником Болеслава Старшего, хотя не имел даже кровного родства с польским королем Болеславом, поскольку происходил от линии первой жены конунга Сверкера – королевы Ульвхильды. Однако имя Болеслава вошло в именослов шведских королей и могло даваться другим правителям.