Призвание варягов, или Норманны, которых не было

Если проанализировать данные по численности населения, то можно сказать, что данная численность, скажем, в области Мэларен не только к концу, но и в начале викингского периода (приводится, например, численность в 30 000 человек) уже сама по себе могла бы быть достаточной для того, чтобы обеспечить разные уровни политической интеграции вплоть до оформления административного аппарата, выделившегося из общества, иначе говоря, такая численность могла быть достаточной для образования даже раннего государства. Это подтверждается известными фактами. Так, Классен приводит примеры самых маленьких ранних государств Таити, население в которых имело порядка 5000 человек[234]. Гринин отмечает, что 5000 человек — это «самый-самый нижний предел для раннего государства. Это пограничная зона, поскольку и стадиально догосударственные политии могут иметь такое и даже большее население. Особенно если речь идет о переходном периоде, когда догосударственное общество уже почти созрело к тому, чтобы перейти этот рубеж. С таким населением раннее государство появиться может, но для этого нужны особо благоприятные условия, чаще всего наличие рядом других государств»[235].

Далее Гринин приводит сведения других авторов о численности населения малых ранних государств, часть из которых интересно привести здесь, поскольку численность населения в них дополняется данными о площади проживания данного населения: «Дьяконов приводит интересные данные о предполагаемом населении городов-государств Двуречья („номовых“ государств, как он их называет) в III тыс. до н. э. Население всей округи Ура (площадью 90 кв. км) в XXVIII–XXVII вв. до н. э. составляло предположительно 6 тыс. чел… Размер типичного города-государства в Центральной Мексике накануне испанского завоевания составлял 15–30 тыс. чел… А население одного из крупных государств майя I тыс. н. э. — города Тикаля с округой составляло 45 тыс. человек (в том числе 12 тыс. чел. в самом городе), а площадь его равнялась 160 кв. км»[236].

Из этих данных видно, что все малые государства образовывались в условиях «скученности» проживания его населения: либо это были островные территории, либо — городские (города-государства), т. е. территории, занимающие небольшие, ограниченные площади.

Население шведских исторических регионов в вендельский и викингский периоды было рассеяно на гораздо больших пространствах и, надлежит подчеркнуть, при отсутствии городской среды. Высчитанное Хиенстрандом количество населения в 40 000 — 45 000 человек, имевшееся в области Мэларен (куда обычно включают регионы Упланд, Седерманланд и Вэстманланд, т. е. всю центральную часть Швеции) к началу XI в., проживало на площади примерно в 29 987 кв. км. Данные взяты из современных справочников, где также сообщается, что площадь исторической области Уппланд составляла 12 676 кв. км, Седерманланд — 8388, Вэстманланд — 8923.

Даже если учесть, что площадь Упланд в XI в. была меньше в силу того, что часть прибрежной полосы в этом регионе «прирастала» с течением времени за счет поднятия дна Балтийского моря, все равно площадь области Мэларен состояла из тысяч, а не сотен квадратных километров, как это было в малых государствах из приведенных примеров. Исторические области Швеции в вендельско-викингский периоды не были гомогенны по своей внутренней структуре. Хиенстранд выделял в области Мэларен 12 подрегионов, на каждый из которых приходилось чуть более 3000 человек населения. Если многие из этих подрегионов, как указывают шведские исследователи, были отделены от соседей труднопроходимыми пустошами, то мы получаем естественное объяснение замедленного характера социополитической эволюции в Швеции.