Призванные: Мир заточения

– Ты же знаешь, что я не хочу брать у Виктора деньги, хоть ему и моим тетям и дяде оставил их отец, – после этих слов, она задумалась на секунду и хотела поправиться, что у нее теперь одна тетя, как и один дядя, но не стала, – для меня важно, сделать и достичь все самой, – лицо Насти изменилось и она подложила еще один кусочек торта в тарелку Кати, хоть она и не просила ее об этом, но Катя возражать не стала, когда увидела, что лицо Насти омрачилась.

– Прости, что я задела эту тему, но почему ты так на нее реагируешь? Это нормально, когда тебе предлагают помощь, тем более, что не каждый ее может оказать, – продолжила Катя, не прекращая смотреть на лицо Насти, по которому прокатилась слезинка, быстро убранная тыльной стороной ладони.

– Это ведь еще не все? Ты мне что-то не договариваешь. Тебя не могло так расстроить ни этот вопрос про деньги твоей семьи, ни тот вопиющий случай на работе, ты с этим уже свыклась, точнее ты выше всего этого. Так что же на самом деле произошло? – Настойчиво допрашивала Катя, подвинувшись ближе к ней.

Настя была рада, что Катя сама проявила интерес, хоть она и дала ей повод для этого, но это было уже не важно: подруга ждала правдивый ответ и Настя рассказала все, что произошло в последние дни. Ей стало легче. Катя была зла.

– Как ты могла молчать об этом? Почему ты ничего не рассказала мне о том, что у тебя умерла тетя? А я… я к тебе со своей свадьбой… как ты могла так поступить со мной? Ведь я твоя лучшая подруга! – накинулась на Настю Катя.

– Не хотела портить этот счастливый для тебя день, ты была счастлива, ты вся сияла от радости… я не смола бы это сделать ни при каком раскладе, – оправдывалась Настя.

– Но почему ты не сказала потом? Почему ты молчала?

– Я не знала, как о таком вообще можно начать говорить, – ответила Настя, чувствуя вину, за то, что поставила Катю в это положение, когда ее лучшая подруга не знала о том, что происходит в ее жизни, в тот момент как она знала о ней все.

– Что ты планируешь делать сейчас, когда знаешь адрес своего дяди, которого не видела столько лет? – спросила Катя.

– Собираюсь съездить в Блэдстон и спросить его об этом письме, и увидеться с ним, как ты сказала, я давно его не видела, – ответила девушка, покончив с куском торта и допив свой кофе, – к тому же у меня есть вопросы на которое не хочет отвечать Виктор.

– Я поеду с тобой! – сказала Катя.

– Это не обязательно, у тебя много дел и работа, – ответила Настя с осторожностью, – да и твои курсы еще.

– Это был не вопрос! Я разберусь со своим графиком, и я не оставлю тебя одну, – поставила точку Катя.

– Ты ничего не сказала про то, что я видела в парке, – подметила Настя.

– Я думаю, что ты просто устала… и ты завтра собираешься ехать к своему дяде?

– Да! Собираюсь ехать с утра, – ответила Настя.

– Тогда я утром буду у тебя!

Настя встала из-за стола и обняла подругу так крепко, что та начала задыхаться: я тебя обожаю! Прости меня, – в полголоса произнесла девушка.

На следующий день, в оговоренное время, девушки поехали в Блэдстон. На такси это заняло чуть более двух часов, так как не было пробок. Катя что-то писала в телефоне по работе и то и дело, что вносила записи в свой блокнот, а Настя смотрела в окно на дорогу и думала, что она скажет дяде при встрече и как он там поживает. Пока они ехали, а фоном играла музыка по радио, Насте начало мерещиться, как она подумала, о тех заснеженных горах, которые она видела в парке; по коже пробежал холодок и девушка мысленно очутилась в том же месте и подняла голову на небо: шел снег и на черном небе погасли все звезды, а на месте их появились три больших круга, которые закрыли друг друга и образовался вокруг их ореол из белого, черного и красного цвета; небо начало гореть. Машина остановилась и голос таксиста вырвал ее из того места.

– Мы приехали, – сказал человек за рулем, и Настя в растерянном состоянии вытащила из сумки кошелек, чтобы расплатиться, как Катя уже все сделала сама.

Девушки прошли несколько шагов и увидели надпись: «Северная улица», а на домах красовались таблички с номерами домов и перечнем квартир в подъезде. Отыскав нужный, они прошли внутрь, дверь была открыта: ее держал поставленный кем-то камень, поднялись на нужный этаж, и на двери белым фломастером была написана цифра 17. Настя постучала, но никто не спешил открыть дверь. Она продолжала стучать и нажимать на дверной звонок, но так никто и не открыл. Девушка чувствовала себя идиоткой, потому что не удосужилась позвонить заранее и узнать дома ли дядя и в городе ли он вообще. Катя стояла рядом и ждала, когда что-нибудь произойдет и сдерживала себя, чтобы ничего не сказать про эту ситуацию.

Настя начала звонить Павлику на городской, потому что сотовый она не знала, также, как и ее отец; телефон был не доступен и девушки уселись у двери.