Призванный

У всех челюсти отвисли.

Ленобия заколебалась, а затем едва заметно кивнула и скрылась за дверью кабинета.

Ха! Значит, теперь с одобрения вампирского профессора «круче-чем-яйца» ковбой-человек указывает бывшему пересмешнику, стайке нежити и группе недолеток, что им делать. Ха!

* * *

Было почти шесть утра, когда мы, наконец, собрались все вместе, сели в автобус и приехали на вокзал. Даже я устала и чертовски радовалась тому, что наступили выходные. Клянусь, мне хотелось только спать, смотреть тупые телепрограммы и, возможно, немного украсить туннели. Я как раз думала о теплом голубом одеяле (которое захватила с собой, когда запихивала в коробку одежду и личные вещи из комнаты в общежитии) и о том, как свернусь под ним вместе со Старком и Налой, когда Стиви Рей испортила мои сладкие грезы.

— Эй, надо бы поспешить! — Она указала на меня, Рефаима, Старка, Дария, Афродиту, Близняшек и Дэмьена. — Через полтора часа рассвет. А Рефаим и Зои должны нам рассказать о Калоне.

Я вздохнула.

— Хорошо. Идем на кухню.

Еще кучу времени мы выгоняли из кухни голодных недолеток, отправляя их по комнатам.

— Так не пойдет. Нам нужно место, где мы сможем проводить Совет без всяких уродов, сующих нос в наши дела, — заявила Крамиша, хмуро глядя на Джонни Би, пытающегося засунуть в рот как можно больше чипсов «читос».

— Хррр-умпф, — попытался что-то сказать с набитым ртом Джонни Би.

— Просто забирай отсюда свою дурацкую задницу! Нам нужно поговорить! — Крамиша выгнала его и оставшихся красных недолеток из кухни, после чего повернулась лицом к нам. — Кстати. Я не уйду.

— Вот дерьмо, ты что, опять там что-то наваяла? — возмутилась Афродита.

— Я читала в журнале «Пипл», что от злобы бывают морщины, — высокомерно заявила Крамиша. — Возможно, тебе стоит задуматься над своим поведением, чтобы не пришлось лишний раз не торчать у зеркала. Я-то знаю, как тебе нравится собой любоваться. — Она фыркнула и перевела взгляд на нас со Стиви Рей: — Оно снизошло мне на уроке латыни.

— Латынь? Ты серьезно? — перебила ее Афродита. — Ты и по-английски-то говоришь через пень-колоду!

— Non scholae sed vitae discimus[1], — торжественно произнесла Крамиша.

Повисла напряженная тишина, которую нарушила Стиви Рей:

— Брр, латынь всегда звучит так заумно! Неплохо, Крамиша!

— Спасибо. Приятственно, что меня хвалит Верховная жрица. В любом случае… — Она пошарила в своей огромной сумке, нащупывая фиолетовый блокнот, затем достала его, подошла к столу и положила передо мной. — Это тебе.

— Почему? — не сдержавшись, спросила я.

Крамиша пожала плечами:

— Не знаю, но ты должна его прочесть.

— Было бы здорово, если бы на тебя сниходио поменьше таких «просветлений!», — Афродита саркастически хмыкнула.

— Морщины, — отозвалась Крамиша, даже не взглянув в ее сторону.

— Ладно, я прочту. — Я взяла листок и подняла глаза на разинувших рты друзей. — Ага, вслух!

Все ближе, все реальней времени граница,
Которая самой Судьбой должна чертиться
Драконьими слезами,
Потерянными годами,
Одоленными снами.

И этот парадокс Огня и Льда

Ты Зрением Истинным узришь сама:
Тьма не всегда означает зло,
Свет не всегда несет добро.

Мой желудок сжался, пока я читала две последние строки. Я подняла глаза на Крамишу.

— Ты была права. Это пророчество должна была прочесть именно я.

— Откуда ты знаешь? — спросил Старк.

— Последние строчки, начинающиеся словом «Тьма» — это именно то, что сказала Никс, поцеловав меня в лоб и тем самым закрасив Метку в день, когда меня Пометили.

— Ты понимаешь остальное, о чем там идет речь? — спросил Дэмьен.

— Ну, не совсем. Нам всем известно, почему мог бы плакать Дракон. — Плечи Рефаима поникли, и я бросила на него извиняющийся взгляд. — Годы и враги, наверное, они тоже могут иметь отношение к Дракону. Определенно, речь идет о Шайлин, потому что упоминается Истинное Зрение, ну и я не совсем понимаю насчет парадокса. — Я вздохнула. — Короче, я без понятия, что значит остальное.

— Парадокс — это противоречивое утверждение, являющееся правдой, — подсказал Дэмьен.

— Э? — переспросила я.

— Ладно, вот тебе пример: парадокс войны заключается в том, что люди гибнут, чтобы остановить убийства других людей.

— Боже, ненавижу язык метафор! — простонала Афродита.

— Но ты же умная, красавица моя! Когда ты о чем-то задумываешься, то легко понимаешь, о чем идет речь, — возразил ей Дарий.

— Парадокс может иметь отношение к Калоне и Рефаиму, — внезапно сказала Шони.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Стиви Рей.

— Близняшка? — обеспокоилась Эрин. — С тобой все нормально?

— Да, — ответила Шони и продолжила: — Я имею в виду, что ситуация парадоксальная, не так ли? Чтобы доказать, что он теперь на стороне добра, Рефаим должен отвернуться от отца, а в обычной ситуации такой поступок посчитали бы плохим.

— Кажется, в этом и есть смысл, — протянул Дэмьен.