Призванный быть зверем

— Надеюсь, в следующий раз, когда мы встретимся, это будет твоя триумфальная победа.

* * *

Сладкий вкус крови наполнил мой рот, слюни потекли по губам. И, обнажив зубы, я откусил кусок… мяса? Да, это мясо “легконога”. Прожёвывая сырое лакомство, я приоткрыл глаза.

— Ави?

— Кушай! Кушай, Клиф! Еда ведь нам помогает, да?

Ей было так страшно, и трясущимися руками она держала над моим избитым лицом кусок.

Я съел еще. Становилось легче. И вправду легче! Не сегодня, костлявая, не сегодня.

— Ты… не боишься меня?

Перед глазами все плыло, но я продолжал шевелить челюстями.

Ави огляделась. Повсюду разорванные тела, реки крови, внутренности, везде трупы, и где-то вдалеке бушует пожар.

— Конечно, нет! Ты сам меня учил, что не надо бояться этого! Мы оборотни, по-другому нельзя. — Она утерла кровь, стекающую из носа. — И если враги будут нападать на нас, значит, м-мы будем их рвать на к-куски.

— Спасибо тебе… — Я прижал горящую культю к груди.

— М-мне?

— Сегодня ты спасла мне жизнь.

Не в силах больше сдерживать чувства, она откинула кусок мяса в сторону и, упав на колени, обняла меня за шею. Громкий плач разнесся над пустым полем. Она обнимала меня так крепко, сейчас задушит. Я обнял бы ее в ответ, но не сегодня точно.

Глава 47. Тёплый костер

Сегодня я узнал еще одно мерзкое чувство. Оно доступно только оборотням с их феноменальным нюхом.

Каждое живое существо имеет свой неповторимый запах, и даже старый медведь его имел: кора со сладкой смолой и, конечно, не особое соблюдение гигиены. Но теперь ничего, пустота… Я сидел в метре от мертвого Радагона, восстанавливал силы. Эссенция снова струилась по моим жилам, поэтому кровотечение остановилось, но вот жуткая кость по-прежнему торчала на месте кисти. После еды мой рот был перепачкан в крови, клонило в сон, но для девочки это было важно, да и я хотел проститься.

— Спасибо, дедушка Радагон. Спасибо. — Айвори гладила ручкой белую шкуру. Ветерок покачивал его шерсть. — Я была такой глупой… Хотела его убить, а теперь… — Она прикусила губу: больше не желала проливать слез.

“Здесь родился, здесь и умру”. Так он вроде говорил, но я даже не думал, что увижу это. Из боя редко уходят без потерь, хотя чувство, что его смерть на моей совести, не покидало меня. Но и тут старый всплывал в памяти: “Никаких сомнений”. Хех, да чтоб тебя… Встав в полный рост, я подковылял ближе.

— Он умер из-за нас, да? — тихо прошептала Ави.

— Да… — Я ответил прямо и без утаек.

— Просто, если бы я…

— Нет, даже не смей думать, как бы было… Так или не так… — выдохнул я через нос. — Принимая решения, нужно учиться жить с их последствиями. — Хотя, видит волчий бог, как же тоскливо на душе! Мой здоровый кулак сжимался в бессильной ярости. — Все, что остаётся нам — это не позволить его жертве быть напрасной, да?

Детская ручка прикоснулась к моей, и кулак раскрылся в ладонь.

Мы держались за руки.

— Я обещаю, что стану самой сильной волчицей… — Красные глаза смотрели на меня. — И тебе больше не придётся меня защищать, никому не придётся…

Спасибо тебе, друг. За наши тренировки, за эссенцию, за советы, за то, что защитил. И если маленькая девочка дает обещание… то себе такого я позволить не могу, но я буду учиться, учиться, чтобы в безумии не забывать о долге.

Прощай, странный зверь.

Наш путь вел куда-то в глубь земель старого медведя, Алька не соврала, и невидимая указка и вправду работала. К сожалению, шли мы очень медленно, так как моей спутнице приходилось поддерживать меня, когда в очередной раз мои колени подгибались от усталости. Но в итоге я даже улыбнулся.

— Это Клиф и Ави! — замахала рукой Мелони.

Последний вызов на сегодня. Держись, тряпка! Убедись, что все в порядке. Алька уже бежит нам навстречу, придерживая шляпу. Одежда на ней немного другая, да и она сама как будто помолодела, но это точно наша старшая ведьма. Рита — без сознания, руки перебинтованы, лежит спиной к стене около костра. Они устроили временный привал в логове Радагона.

Я прислушался максимально тщательно. Стук сердца у бурой был ровный, убаюкивающий. Мелони — семенила вслед за Алькой. Аннет — выжимала тряпку с чистой водой, обмотала себя собственными волосами, чтобы те не мешали. Мур — как всегда маленькая фея-помощница. Рифа — радостная, но пальцы тоже перебинтованы.

Они… они все были в порядке, и тревога наконец ушла. Словно кто-то дал команду “вольно”. Я опять упал на колени и опустился на землю, наконец отключившись по-настоящему.

Пьетро — Первая столица

— Что за херня происходит в Северном? — затушил уже пятую самокрутку капитан Калеб.

Тщательно выбритый мужчина скорчил усталую гримасу. Его черные волосы были гладко зачесаны назад. Разбитый нос скрепляла металлическая пластина, а разноцветные глаза смотрели на заваленный стол с огромными стопками бумаг. На его кресле висел офицерский мундир с особой нашивкой синего цвета: волк в снайперском прицеле. Один из пяти больших корпусов. Пятьдесят седьмой, “Волкобой” — лучшие стрелки единого Конклава.