Призванный в Бездну 2

Лью’с продолжал потрескивать монотонной проповедью о силе, воле и стремлении к вершинам. Его болтовня утомила меня. Обернувшись безликим, я спрятал жезл в пасть и скептически оглядел себя. От одежды остались жалкие лохмотья: монструозное обличье заметно отличалось от человеческого по габаритам. Пары превращений хватило, чтобы ткань порвалась.

Дождавшись моего превращения в Каттая, Пак спросил:

— Как долго ты будешь допрашивать пленника?

Ответить я не успел. Присутствие, довлевшее надо мной, ударило как тараном. Я не почувствовал в этом порыве злого умысла — скорее, Титания пыталась что-то передать. Но от этого было не легче. Я выдержал ментальный удар во многом потому, что уже сталкивался с чем-то похожим в бою с патриархом безликих, но даже его понять было проще.

Вторя беззвучному зову Титании, всколыхнулся туман. На лице Пака застыло потрясение. Сияние его тонких крыльев усилилось, а розовый цветок на шляпе мгновенно завял. Только заражённый наёмник не подал виду, что ощутил дрожь пространства.

— Невероятно, — пробормотал Пак. — Невиданная честь… Такое везение…

Очевидно, фэйри услышал больше меня в зове своей королевы. Неудивительно, если учесть, что он наверняка служил ей не первый год, а то и десятилетие.

— Её величество решила одарить тебя, существо известное как Каттай. Её щедрость поистине не знает границ, и…

Он резко замолчал и подлетел к стене бугристой плоти. Его пальцы нежно погладили изрытую язвами шкуру, словно перед ним была хрупкая девушка, а не отвратительный монстр. Отзываясь на касание, та содрогнулась, её складки разошлись, и в подставленные ладони ап Абалака скользнул некий предмет, покрытый слизью.

Пак подлетел ко мне, протягивая полученную вещь. Формой и размерами она напоминала перепелиное яйцо. Поверхность её была полупрозрачной, отчего смутно проглядывало содержимое — тёмные пятна в голубоватой маслянистой жидкости, которые беспрестанно изменялись и перетекали с места на место, почти как у лава-лампы.

— Что это? — с сомнением протянул я, не торопясь забирать у Пака яйцо.

— Дар её величества.

— Чудесно. Но что он делает?

Губы фэйри тронула виноватая улыбка.

— Назначение подарка мне не раскрывали. Но я советую не отказываться от него. Её величество желает тебе добра, существо известное как Каттай. Ты обидишь её и лишишься ценной награды.

Уверен, не более ценной, чем Эликсир Бессмертия.

Я забрал яйцо у Пака. Оно было твёрже, чем казалось на первый взгляд. Его скорлупа не поддалась, даже когда я сдавил её пальцами изо всех сил. Тёплое, оно пульсировало в моей руке. Я убрал его в карман куртки.

— Спасибо, — коротко кивнул я Титании.

Она, по всей видимости, не возражала против не слишком почтительного отношения, а вот Пак скривился, словно проглотил целый лимон — смертельный номер в исполнении феи.

Мне захотелось подразнить его излишне ревностное служение Титании.

— Где вы нашли её? Наткнулись здесь? Или притащили издалека?

Лицо Пака покрылось красными пятнами от злости.

— Неблагодарный, невежественный дикарь! Её величество дала жизнь нашему народу! Мы — её дети, в муках рождённые ею!

— Хочешь сказать, что она буквально родила вас?

— Всех без исключения. Но в дальнейшем лишь избранным разрешено видеть её. В королевскую опочивальню пускают лишь повитух и вождя круга Бриганта, издревле приставленного охранять её покой.

Голова взорвалась от вопросов Нейфилы, которая желала выяснить подробности. Я выудил из бурного потока её слов наиболее тактичный.

— Но вы, гхм, сильно отличаетесь. Ты и Титания, например. У вас мало общего. Почему?

Глаза Пака воодушевлённо загорелись; он тут же позабыл о своём раздражении. Я с запозданием сообразил, что он, как глава круга, почитавшего честью служить чудовищу, обожал рассказывать байки о нём.

— Когда-то давно, в первые дни существования того, что люди называют Бездной, на свете жили двое влюблённых — Титания и Оберон. Их досточтимые рода…

— Покороче, — вставил я, уже пожалев, что спросил.

Ап Абалак чиркнул по мне укоризненным взглядом, однако послушался. Не то считал неприличным спускаться до уровня варвара, не то ему мешали остатки уважения, питаемого к спасителю Титании. А может, он просто боялся вызвать её неудовольствие вульгарной перепалкой.

— Титания и Оберон сыграли пышную свадьбу, но судьба разделила их после того, как они зачали дитя. Безутешная, Титания отправилась странствовать и остановилась в этом ущелье. Здесь её сморил сон, и она уснула на крошечной расщелине, которая вела в невообразимую глубь, в логово Той, Что Обитает Внизу. Слабый отголосок её дыхания коснулся Титании, и та навечно изменилась, а первый её ребёнок стал первым фэйри, которого увидел мир. Мы, дети её величества, верим, что наша миссия — отыскать Оберона и воссоединить влюблённые сердца!