Призванный. Возможно, баллада. (СИ)

Долговязый мотает башкой, вскидывается и, удерживая равновесие, делает пару шагов назад. Вторым как раз цепляется за какой-то корень и валится навзничь. Вихрастый прыгает следом, усаживается верхом, прижимая руки ногами, и принимается охаживать и слева, и справа.

– Ну, эта… – произносит кто-то, выбираясь из ступора.

– Стоять! – хлесткий окрик и сузившийся взгляд Брайана осаживают пришедшие было в движенье ряды. Заметив в опущенной руке одного из переростков блеснувшее шило, приближается и молча протягивает раскрытую ладонь. Помявшись, тот сдает свое оружие. Повертев инструмент, Брайан оглядывается, примеряется и швыряет его в дерево. Мелко прокрутившись в воздухе, шило втыкается в ствол под самой верхней веткой.

– Отцовское, – тянет переросток, отводя глаза.

– Значит, выберешь время и слазишь. Камнями я в тебя кидать не буду.

Брайан возвращается к действующим лицам интермедии. Долговязый, похоже, уже отключился, а вихрастый начинает впадать в раж.

– Уймись, брат, озвереешь.

Брайан поднимает его за подмышки, встряхивает и ставит рядом на землю. Потом обращается к массовке:

– Ну-ка, орлы, подхватили вожака и понесли отсюда. Давай-давай. Не отлынивай, рыжий, вон свободное место сбоку. Да не ногами же вперед, нехристи!

Сцена освобождается от статистов.

– Пошли, герой! Как, говоришь, тебя кличут?

– Ничей, – отвечает пацан уже на ходу.

– В смысле?

– В смысле, без родственников. Ни поддержать, ни вступиться некому.

– Да ты вроде и сам справляешься.

– Так то один в один. А они все время гуртом ходят.

– Залег поутру возле чьего-нибудь дома, дождался и с разгону по сопатке.

– Родичи к Харе сразу же побегут жалиться. А он обещал подыскать мне местечко, коли буду хорошо себя вести.

– Какое местечко?

– Не знаю. Он всех постепенно куда-то пристраивает.

– Кого всех?

– Тех, кто на него работает.

– Э, подожди, а они все ничьи?

– Ну да, сироты, приблудные, пащенки… А ты-то, солдат, из чьих? Не видал я тебя раньше.

– Да тоже, наверное… В общем, сам по себе.

Последние огороды заканчиваются, дальше тянутся бесхозные бурьяны ближнего предместья. Притихший вихрастый вдруг спрашивает:

– А можно я как-нибудь скажу, что ты мой брат?

– Если к слову придется. Сильно на это не упирай, я тут ненадолго.

– Пока здесь, где тебя искать?

– Арсенальный склад в городке знаешь?

– А то! Харя тамошнего часового больше всех ненавидит.

– Вот у него и спросишь. Только не крадись, подойди и постучи в двери. Кстати, он тоже, кажется, ничей. Если меня не будет, можешь к нему обратиться. Он поймет.

Помельчавшая балка выходит за пределы поселения. Сзади остаются разбросанные приземистые постройки, прямо на восток тянется поросшая редколесьем долина.

Пацан спохватывается:

– А куда мы идем?

– Ты передавать поручение по поводу змеиного яда, я пока с тобой, а потом по кустам за поставщиком.

– Следил, значит, за мной, – косится вихрастый.

– Еще до зари в засаду у моста встал. Очень они мне нужны, змееловы эти. Для того и все услы в заказ вбухал.

– А чего тогда в балке вылез? Переждал бы…

– Была такая мысль, но не сдержался. Шибко уж шакалов не люблю.

– А ты всегда такой честный?

– Нет, только когда это не во вред.

– Ладно, – лыбится он во весь рот, – сегодня ты угадал.

И тянет грязную ладошку. Встряхиваем ее.

Пацан серьезнеет, морщит лоб, потом замедляет шаг.

– Давай, я тебе, брат, – говорит по-взрослому, – обрисую обстановку. В прошлом году Харя меня туда несколько раз посылал, когда пирожки с мясом взялся продавать в своем заведении. Торговля, правда, не пошла, вкус у них был странный, но не о том речь. Кое на что я успел обратить внимание. Охотники эти очень осторожны и к себе никого не пускают. Чтобы встретиться с ними, надо добраться до лагеря и запалить там на площадке заготовленный костер.

– Что за лагерь?

– Не знаю, раньше туда вроде детей на лето ссылали. Ну вот, запалить и подождать, когда подойдет их человек.

– Через какое время?

– Да в том-то и дело. Иногда почти сразу, а бывает, через час.

– Выжидают что ли?

– Думаю, тут другое. Стоянка у них действительно где-то в часе ходьбы от лагеря. Вокруг же сплошные холмы. А с вершин все подходы как на ладони.

– То есть, им заранее известно, что гости пожаловали. И в каком количестве.

– Вижу, на лету хватаешь. Это у нас, наверное, семейное.

– А вот я тебе сейчас подзатыльник выпишу, по праву старшинства.

Вихрастый, выпучив глаза, пригибает голову, словно уклоняясь от размашистой воспитательной десницы.

Затем снова напускает на себя серьезности:

– Потому разделиться нам лучше прямо здесь. Я так и пойду по дну, постараюсь выбирать открытые места. А ты давай по правому гребню. Появляются они у костра с востока, но немного левее, со стороны обрывистого склона, где-то там, наверное, удобный спуск. И смотри, поаккуратнее, они с дротиками ходят, примут еще за медведя.

– Я похож на косолапого?

– Нет, но вдруг они с перепугу не разберутся?

– Резонно, – соглашаемся.

– Если все выйдет по-задуманному, возьмешь на следующее дело?

– Как получится. Но ты всегда можешь обратиться к арсенальному часовому, он большой любитель спецопераций. Рекомендацию я тебе дам.

– Лады, брат. Удачи!