Джон был под влиянием.
Бабушка кивнула Сью и снова стала глядеть на пламя. Девушка поняла. Пожар был устроен специально.
Сью снова побежала в дом, чтобы принести горшки и кувшины, которые они могли наполнить водой.
Пожарная машина приехала через несколько минут. Пламя к этому времени уже поднялось на высоту роста человека и обожгло примерно два метра каждого из стволов. Некоторые ветки также обгорели и повисли сожженными бенгальскими огнями; тонкие ивовые листья сгорали быстро, один за другим. Пламя осветило уже полквартала, и в его свете Сью видела соседей, которые стояли перед своими домами, смотрели, ждали, но не предлагали помочь.
Поблизости не было гидранта, поняла Сью. Она увидела, как двое мужчин, спрыгнувших с пожарной машины, разматывают большой полотняный пожарный рукав.
– Отойдите! – скомандовал один из них.
Они с отцом поднялись на крыльцо и присоединились к остальным членам семьи. Еще один мужчина подбежал к боку пожарной машины, переключил какие-то рычаги, нажал на кнопки, и мощный поток воды обрушился из шланга, который держали двое мужчин, на левое дерево – и почти сразу же погасил пламя.
Через три минуты оба очага возгорания были полностью потушены, и воду отключили.
К ним по обгоревшей траве шел мужчина, и Сью узнала мистера Бьюфорда – владельца едальни, в котором продавали гамбургеры. Они с отцом пошли к нему навстречу.
– Спасибо! – сказал отец, пожимая руку пожарного. – Большое спасибо за то, что вы погасили пожар!
Мистер Бьюфорд смущенно улыбнулся.
– Для этого мы и нужны. Это вам спасибо. Нынче первый случай, когда мы на практике, а не на тренировках смогли опробовать наш новый насос. – Он перевел взгляд с отца на остальных членов семьи. – С вами все в порядке?
– Да, – ответила ему Сью, – спасибо.
К ним подошел начальник пожарной команды Симмонс. Сью неожиданно смутилась, так как она была на улице в одной пижаме. Соседи теперь подошли ближе, пытаясь оценить ущерб. Сью видела на их лицах любопытство, интерес, но не сочувствие.
Капитан Симмонс снял свой шлем и вытер лоб.
– У вас есть какие-то идеи насчет того, кто мог это сделать?
Сью отрицательно покачала головой.
– Это был поджог, вы знаете?
Сью кивнула.
– Я знаю.
– Но вы не догадываетесь, кто это сделал? Может вам известен кто-то, кто мог такое устроить?
– Я не знаю, – сказала девушка.
– Мы вернемся утром и все осмотрим; может, что и найдем. Мы, конечно, всего лишь добровольцы, но неплохо умеем расследовать поджоги. Так что не ходите здесь и ничего не трогайте, пока мы не проведем осмотр, договорились?
Сью утвердительно кивнула.
– Это относится и к вашим соседям тоже.
– Никто ничего не станет трогать.
– Отчет мы напишем также завтра утром. Вашему отцу нужно будет его подписать.
– Тогда скажите об этом ему, а не мне.
Начальник пожарных смутился.
– Я просто думал…
– Я понимаю по-английски, – сказал ее отец с обидой.
– Извините, – сказал капитан Симмонс.
– Ничего страшного, – ответил отец.
Сью кивнула капитану, мистеру Бьюфорду и, оставив отца говорить с ними, вернулась на крыльцо. Ее мать все сжимала свою шкатулку для украшений, как будто не понимая, что пожар потушили и опасность миновала, а бабушка все еще крепко держала за руку Джона. Мальчик уныло смотрел туда, где недавно бушевал огонь. Сью поняла, что он не сказал ни слова с тех пор, как они вышли из дома. Девушка подошла к бабушке.
– Еле-еле пронесло, – сказала она.
Старушка кивнула, не глядя на нее.
– Да, – сказала она. Ее голос был бесцветным, полностью лишенным эмоций. – Да, именно так.
Юэлл Хинкли никогда не любил работать на стоянке автомашин по ночам. Так было не потому, что в это время мало работы, хотя работы действительно было мало. И не потому, что ему хотелось быть дома с Элли, хотя ему этого хотелось.
Причина была в том, что он не был уверен, не прячется ли кто-нибудь за одной из машин.
Это была странная фобия – не из тех, что могут быть у взрослого мужчины, но тем не менее она была. Хотя он в этом никогда не признался бы ни одной живой душе, даже Элли. Вот почему Юэлл просил Стива заглядывать к нему, когда приходилось работать допоздна. Он притворялся, будто нуждался в компании, поскольку ему было одиноко работать ночью одному, когда не с кем поговорить; но на самом деле он боялся.