Призыв

Сознавать, что именно Женевьеве придется после его ухода исполнять обязанности командора, Брегану было почти так же тяжело, как переносить все испытания, которым подверг его Призыв. Как, должно быть, мучительно было ей видеть людей, горюющих о его уходе, и отчетливо понимать, что, когда в скором будущем настанет время, о ней так горевать не будут.

Мысль о сестре бесцеремонным рывком вернула Брегана к реальности. Ему снилась Женевьева, и, хотя сон заволакивала завеса боли и безумия, даже сквозь эту завесу мужчине чудилось, что сестра где-то рядом, что она отчаянно ищет его в непроглядной тьме. Сон, конечно, был странный, но Бреган, хорошо разбиравшийся в такого рода вещах, поневоле заподозрил, что ему явилось не простое сновидение.

Неужели сестра последовала за ним на Глубинные тропы? Неужели она решила спасти его?

Брегана охватила паника. Он открыл глаза и резко сел, не сомневаясь, что в келье царит кромешная темнота. И тем не менее в глаза ему ударил свет. Мутное желтое свечение, заполнявшее келью, не в силах было отогнать глубокие тени, но, по крайней мере, хоть немного рассеивало тьму. Снова в ноздри Брегану ударила вонь разложения, словно его окружали куски подгнившего мяса, однако сейчас этот запах отчего-то показался ему слабее, чем прежде.

Зато знакомый рокочущий гул стал намного сильнее. Он уже не казался невнятным и отдаленным – нет, он звучал отовсюду, со всех сторон. Он рокотал за стенами и под полом, заполнял собой тени и бесплотно, почти ласкающе касался лица. В этом звуке таилась теперь пугающая красота, непереносимая жажда, которая то усиливалась, то слабела, притягательная сила, которая и влекла, и пугала до тошноты.

Этот звук совершенно заглушил ощущение присутствия порождений тьмы. Как ни пытался Бреган определить, где затаились эти твари, все его усилия разбивались о стену невыносимо прекрасного гула. Звук этот, словно сорняк, внедрился в его сознание и разросся там.

Стража охватило вдруг безрассудное желание вцепиться ногтями в собственное лицо, разодрать плоть и кости и руками выскрести из своего мозга навязчивый гул. Эта мысль вызвала у него приступ смеха, нелепого истерического хихиканья, которое, едва вырвавшись наружу, захлебнулось.

– Ты слышишь его, не так ли? – прозвучал невозмутимый голос Архитектора.

Гарлок сидел шагах в пяти от Брегана, на каменном выступе у стены.

Мужчина вздрогнул от неожиданности, не понимая, как он, пусть даже в таком тусклом свете, не заметил Архитектора раньше. Неужели гарлок бесшумно проскользнул в келью, пока он был поглощен раздумьями и воспоминаниями? Может, он спал и даже не осознавал, что спит?

Рядом с Архитектором висел одинокий сияющий камень – источник света, заполнявшего келью, искривленный посох лежал на коленях, прикрытых тканью мантии. Впечатление было такое, что гарлок просидел вот так довольно долго. Наблюдал? Или проникал в его мысли с помощью магии? Заклинания, которые позволяют проделать такое, существуют – запретная магия, которой, вне всякого сомнения, может обладать гарлок-эмиссар.

Но если это так, Бреган практически бессилен. Враг прочел его мысли, раскрыл все тайны. Бежать он уже пытался – и опять оказался здесь же.

Стража пробрала дрожь, и он запоздало сообразил, что почти раздет, правда, грудь и ноги обмотаны повязками. Он не помнил, что было после того, как на него навалились порождения тьмы, как их зубы вонзились в плоть. Он даже не очень понимал, как остался жив.

Кожа под повязками нестерпимо чесалась, но Бреган подавил искушение содрать их. Чтобы укрываться, ему оставили изрядно потертое меховое одеяло, и сейчас Бреган, завернувшись в него, медленно сел, выпрямив спину. Боль пронзила все тело, как если бы плоть сама протестовала против этого движения. Собственная неуклюжесть насторожила Брегана. Ему казалось, что кровь его загустела, сердце бьется медленнее, словно нечто чуждое проникло и расползлось внутри, высасывая силы. Что же такое сделали с ним порождения тьмы?

– Можешь пускать в ход какую угодно магию, чтобы вызнать мои тайны… если уже не вызнал, – процедил Бреган. – Добровольно я не расскажу тебе того, что ты хочешь узнать.

Архитектор медленно моргнул, и в его белесых глазах, все так же неотступно смотревших на Брегана, отразилось удивление.

– Даже если бы я и был способен на такое, – проговорил он учтивым тоном, отрывисто и бесстрастно произнося слова, – отчего ты решил, что я стремлюсь именно к этой цели?

– Да потому, что все вы, порождения тьмы, стремитесь именно к этому! Разве нет?

Собственный голос показался Брегану хриплым карканьем, в глазах у него помутилось. Голова кружилась, словно он захмелел. Невыносимо прекрасный гул достиг пределов громкости, и казалось, что этот слитный неотвязный звук вот-вот разорвет мозг. Волна за волной накатывал он на Брегана, разбиваясь о сознание, и наконец начал стихать. Все силы Стража уходили на то, чтобы сидеть ровно. Лицо его заливал пот, и сердце медленно и гулко ухало, колотясь в груди.

– Вы роете… рыщете… ищете, где скрыты…

– Древние Боги, – подсказал Архитектор.