Призыв

Оказалось, вся информация о призыве и дальнейшем прохождении военной службы будет окончательно известна только в Калуге. Из военкомата вышли офицеры, военком произнес небольшую патриотичную речь о том, как ребята добросовестно работали, хорошо учились, помогали своим родителям и сельскому хозяйству, где работали до призыва. В конце речи пожелал всем хорошей службы и выразил надежду, что дети родителей, победивших фашизм, будут надежно защищать рубежи нашей Советской Родины. После окончания речи прозвучала команда: «В две шеренги становись, направо, шагом марш!» И примерно два взвода парней в телогрейках, кто с вещмешками и авоськами, а Василий с маленьким чемоданчиком с выбитыми на нем фигурами футболистов, колонной, соблюдая интервал, пошагали к вокзалу.

Через три часа прибыли в Калужский областной военкомат, где тут же были пострижены налысо. Выходя из парикмахерской, парни перестали узнавать друг друга. Им стало казаться, что это ребята из какого-то детского сада, вот во что превратила их стрижка под ноль. «И какие мы солдаты?» – думали они. Даже потенциальные «моряки» с лысыми головами бледно-синего цвета с гусиными шеями сникли. А что касается Василия, то при росте 185 см он казался страусом с маленькой лысой головой на тонкой шее. Перешептываясь, призывники не представляли: «Куда мы годимся и как можно из нас сделать защитников Отечества?»

Долго разглядывать парням друг друга не пришлось, прозвучала команда старшины: «Построиться, шагом марш, запевай!», и до самой электрички они пытались начинать петь разные песни, но их останавливала команда старшины: «Отставить!» Старшина грубым голосом взывал к ним: «"Маруся раз-два-три…" – это что, строевая песня? Вы дети пашен и полей, разве такие песни вы должны знать, вот попадете ко мне в роту, я вас научу!»

Привезли призывников в Москву, в Лефортовские казармы. Целый день новобранцы ожидали, куда же их дальше направят, за это время к ним подходили бравые старослужащие, показывая своим видом, что они не просто солдаты, а какие-то герои. В начищенных яловых сапогах, с сигаретами в уголках губ, все в различных значках. А призывники, запуганные и дрожащие от холода, оставшиеся с лысым черепом, восхищенно смотрели на них.

Один такой «герой» подошел к Василию и, не представившись, сказал:

– Красивый у тебя чемоданчик с футболистами, отдашь мне? Василий был не робкого десятка и возразил:

– Это с какой же стати?

– А с такой… – говорит «герой», – все равно ваши вещи сожгут в топке, и чемоданчик там же сгорит.

– Ну нет, не на того напали, – ответил Василий.

И тут наши птенцы встрепенулись и дали такой отпор, что больше ни один «герой» к ним не подходил. Пацаны долго разглядывали огромные Лефортовские казармы, добротную кирпичную кладку. Кто-то громко сказал: «Смотрите, ребята, кладка такая, как на нашей церкви». Проходивший мимо военнослужащий обронил: «Деревня вы, эти казармы построены по распоряжению его императорского величия, а вы – церковь. Они построены в 1882 году, здесь размещалась 4-я московская военная гимназия, затем Московский кадетский корпус, ему было присвоено имя Императора Александра Второго. Кадеты корпуса оказали ожесточенное сопротивление большевикам, и корпус был упразднен. В казармах разместились части Красной армии, а позже и по настоящее время здесь стоят части гвардейской Таманской дивизии. Эх вы, знатоки… – закончил свою речь военнослужащий и добавил: – Учите, салаги, историю тех мест, где будете служить».

– А мы что, будем служить в гвардейской Таманской дивизии?

– Ну, это как покажете себя, – сказал сержант и быстро удалился.

Долго восхищаться парням не пришлось, прозвучала команда: «Строиться и шагом марш по машинам!»

И повезли новобранцев по красавице Москве, в грузовике, крытом брезентом. Ребята смотрят. Какие широкие улицы, какие дороги, ни одной ямки нет. А асфальт как блестит после дождя. Некоторые пацаны Москвы не видели. Василий часто ездил в Москву к теткам: на Ленинский проспект к тете Дусе, на Ленинградский проспект – к тете Марусе, но все равно от восторженных возгласов ребят его охватывала гордость от видов улиц, зданий, блестящего от дождя асфальта. Как будто эта сказка, вид на Москву из-под брезента, продолжалась вечность, настолько ребята были очарованы видом огромного города. Однако машина остановилась, парни выпрыгнули из грузовика, раздалась команда: «Строиться!»

Новобранцы построились. Перед ними стоял капитан Уфимцев во главе группы сержантов – бравый, стройный офицер, шинель, перетянутая портупеями и офицерским ремнем со звездой, придавала ему необыкновенную легкость.

Чуть хрипловатым голосом он начал: