Призыв к оружию

Командир не смог бы этому улыбнуться, даже если бы захотел: его рот не был приспособлен для воспроизведения подобного выражения. Свет бликами упал на его оранжевую кожу, всю в крапинках. Особенно высветились золотая и серебристая полоски на теле, которые отделяли торс от головы и конечностей.

Вся стена напротив инженерии была прозрачной: дань эстетике. Разумеется, для обнаружения наружных объектов больше годились многочисленные экраны и «дальнобойные» детекторы. Корабль был построен одной из рас, союзных амплитурам, где прозрачные поверхности считались наиболее красивыми с эстетической точки зрения. Против этой стены амплитуры не возражали, ибо знали, что эта раса во многом достигла подлинного совершенства. Прозрачная стена была лишь одним малым его проявлением.

Тот-Кто-Решает некоторое время внимательно изучал небо, испещрённое звёздами, персонал, на котором лежала ответственность максимально безопасно провести по невидимой трассе корабль, наполненный живыми существами. Потом амплитур вдруг снова нажал на кнопку контроля. Серп устремился вверх. Многие амплитуры испытывали страх перед высотой. Многие, но только не Тот-Кто-Решает. Вернее, боязнь одно время была, но он сумел её в себе преодолеть. Да и как иначе? Ведь он является командиром целой армады кораблей и не имеет права позволить себе быть одолеваемым индивидуальными слабостями.

Преодоление личной слабости ради достижения цели явилось результатом углублённого самоизучения и решимости. Той абсолютной решимости, которая вознесла Того-Кто-Решает на командирское кресло, – скромная награда за тяжкий труд.

Нужно было всего лишь проникнуться уверенностью к технологии поддерживания грузов в воздухе, к обитому мягкой подушкой серпу, к гибкой трубке из особого волокна, наконец, к приводному механизму, при помощи которого амплитур мог перемещаться в своём кресле по всему командному центру. Тот-Кто-Решает знал, что эта уверенность под силу отнюдь не всем. Расщеплённые зрачки глаз мерцали. Командир с удовлетворением окидывал своими взглядами деловитую суету далеко внизу от его парящего насеста. Только в одном командном помещении плечом к плечу трудились представители десятка разных рас и цивилизаций, а сколько ещё не похожих друг на друга работников осуществляли свои необходимые функции в других частях этого огромного корабля! Никто не испытывал своего превосходства по отношению к соседу. Миниатюрные акарии помогали массивным молитарам. Высокие и тощие сегуниане легко подлаживались под движения текуще-подвижных, как ртуть, ашреганов. Все были объединены Назначением. Все, кроме, может быть, единичных дегенератов, ибо для каждой расы бывают печальные исключения. Команда корабля была крепко сбитым коллективом, все мысли и действия которого были подчинены единой цели. В этом и была сущность Назначения, Единая цель. В этом не было ничего экзотичного или сложного. Ничего такого, что не смогли бы понять даже такие простодушные существа, как вандиры. Назначение заключалось в интеграции: высшая и абсолютная физическая, культурная и духовная интеграция.

Когда раса достигает определённого уровня развития своей технологической и социологической цивилизации, перед ней открываются два пути: либо самоуничтожение, либо долгое и однообразное скольжение в пропасть полной культурной деградации. В некоторых случаях отдельные голоса в защиту прогресса и перспективы, в защиту создания великой мультирасовой цивилизации тонут в грохоте бессмысленных оргий, варварском самолюбовании или атомном жертвоприношении. Там, где это произошло, народы были навсегда утеряны для Назначения.