Призыв мёртвых

Тулин держала Адвоката на руках. Голова Эрин покоилась на груди дочери, руки бессильно обвисли, кисти упали на булыжник двора. На камнях Васселис видел кровь, а подняв глаза наверх, где собрались у окна члены совета гласов, смог оценить расстояние. Так высоко — а она, падая, не издала ни звука. Васселис воззрился на толпившихся вокруг растерянных людей. Тишина нарушалась лишь шарканьем ног.

— Вам что, больше делать нечего? — прорычал он. — Нечем заняться? А ну живо, кто-нибудь, тащите простыни, одеяла, что угодно, чтобы лекари могли осмотреть Адвоката не на виду у всего города. А остальные — чтобы не смели на нее смотреть! И чтоб никто не смел притворяться, будто способен почувствовать боль ее дочери. Мою боль!

Едва не задохнувшись на последних словах, Васселис отвернулся от толпы, подвел лекаря и помощников к Тулин, а сам, бессильный чем-либо помочь, опустился рядом с ней на колени и обнял девушку за плечи.

— Отпусти ее, — тихо вымолвил он. — Положи на землю.

— Нет! — простонала Тулин. — Этого не может быть. Пожалуйста!

— Для нее все миновало, — прошептала Васселис. — Твоя мать обрела покой. Она отправляется в объятия Бога, где в обществе твоих предков будет ждать, пока снова не придет ее время.

Тулин плакала и еще крепче прижимала к себе Эрин, слегка покачивая, словно баюкая. Васселис и сам не мог справиться с заструившимися по его щекам слезами. Лекарь тоже опустился на колени и бережно высвободил Адвоката из последних объятий дочери. Тем временем легионеры оцепили место падения, образовав сплошную ограду из развернутых простыней и одеял. Сами они при этом тактично встали лицами наружу.

Васселис осел на булыжник и, обхватив руками колени, смотрел, как лекарь уложил на землю Эрин Дел Аглиос, Адвоката Эсторийского Конкорда. Волосы ее слиплись от крови, но лицо осталось неповрежденным. Глаза были закрыты, и выглядела она так, словно на нее снизошел мир. От ее тела по двору распространялась тишина, заставляя голоса умолкнуть, шаги стихнуть. Весь дворец замер.

Лекарь проверил пульс и повернулся к Васселису.

— Маршал Васселис, Адвокат мертва.

Тулин села на мостовую, опустошенно глядя перед собой. Маршал кивнул, уронил голову на колени и позволил горю завладеть его сердцем. Острая боль опустошила его сознание, и Арван Васселис издал громкий крик скорби, не думая о том, что его слышат люди, лишь надеясь — они понимают, чего лишился Конкорд. Когда он поднял голову, рядом с ним на корточки опустился Гестерис и крепко обнял за плечи.

— О, Марк, что с нами станет, — простонал маршал и, поднеся руку к лицу, чтобы утереть слезы, обнаружил, что все еще держит в ней данный Эрин пергамент.

Пока лекарь и его помощники занимались телом, заворачивали его в свежие простыни, чтобы унести в морг, а один из них пытался привести в чувство окаменевшую, как статуя, Тулин, Васселис развернул свиток.

Склонившись над ним, он вгляделся в знакомый почерк Эрин, на удивление четкий и разборчивый, если принять во внимание ее состояние перед смертью.

Мой дорогой Арван!

В жизни каждого из нас наступает время, когда ему приходится отчитаться за свои деяния. Время, определяющее и выявляющее суть как нас самих, так и тех, кого мы любим и кем правим. Время, когда под нажимом недругов мы принимаем решения, способные вознести нас до уподобления Богу или низвергнуть в ничто.

И когда это время приходит, тот, кому дана была власть, обязан искупить свои ошибки, стоившие жизни невинным людям. Для меня оно настало, и я нашла себя недостойной.

Не горюй обо мне, Арван, но послужи мне после смерти так же, как служил всю мою жизнь. Вспоминая обо мне, помни нашу любовь и дружбу, а также все то доброе, что свершили мы во славу нашего великого Бога. А о том, что видел сегодня, забудь, и пусть это будет первым шагом на пути возвращения Эсторру его истинного, предначертанного величия.