Призыву по возрасту не подлежит

Было то жаркое полуденное томительное время, когда лень не то что двигаться, но даже говорить и думать. Ребята валялись на траве в тени флигеля и смотрели в небо. Рекс лежал рядом, дышал тяжело, далеко высовывал красный язык. Тихо и тоскливо вокруг. Даже Юлька куда-то пропала. Даже Виолетта перестала играть. И ласточки не носились в воздухе. Скучно. Душно.

— Может, к Леве пойдем? — предложил Димка, и только Мишка нашел силы фыркнуть.

С Левой не стал бы дружить ни один уважающий себя парень. Мальчишки, с которыми знался Мишка, были ярые драчуны и задиры, каждый умел постоять за себя и за друга. Случалось, дрались без всякой причины, «на любака». Это была своего рода игра, разновидность бокса. Дрались по соглашению, до первой крови, до тех пор, пока один из соперников не сдавался: лежачего не били.

Городские мальчишки жили привольно и независимо. Ходили ватагами, оберегали свои улицы от чужаков, гоняли на пустыре мяч или целыми днями пропадали на Волге. Плавать умели все, и поэтому неплавающий Лева вызывал чувство жалости. Это был какой-то не такой мальчишка — не бегал, не прыгал, не орал, сидел большей частью дома да пиликал на скрипке. Когда ему становилось невмоготу, Лева выходил за калитку или тихонько садился на лавочку во дворе. Сам он к мальчишкам не подходил, а они его не звали, только насмешливо поглядывали издали, смелые да расцарапанные. Если кто-нибудь и подходил к Леве, то он краснел и смущался, что совсем уж было чудно. Когда с Левой заговаривали, он помалкивал или отвечал что-то невнятное, и мальчишкам казалось, что он задается. Кончалось тем, что самый шустрый парень, вроде Мишки, давал Леве затрещину, и он уходил в подъезд, смешно волоча ноги. Мальчишки покатывались, а Лева после этого долго не появлялся во дворе. Чудной, непонятный человек!

Два раза в неделю он, правда, выходил в кино, но и то не как все нормальные люди. Ребята, презирая билетеров, лазили в летний сад через забор, а Лева тащился с мамой, едва ли не за ручку, — за такое нахальство ему долго свистели вслед. Лева дергался, озирался и горбился. И вот теперь Димка предлагает идти к этому хлюпику!

— Свяжешься с ним — он «мама» закричит! — проворчал Мишка, хотя Лева никогда никому не жаловался.

— Хватит лежать, — сказал, поднимаясь, Васька. — Айда на Волгу!

— Айда! — подхватил Димка и вдруг замер, оторопев.

Из подъезда вышли Виолетта и Лева. Девушка была чудо как хороша и нарядна в темно-вишневом шелковом платье и туфлях-лодочках. В ее волосах алела все та же лента. Мальчишки рядом с ней выглядели очень бледно.

— Здравствуйте! — сказала Виолетта, улыбаясь. — На речку?

— Ну! — небрежно ответил Васька, босой ногой ковыряя пыльную траву.

— Леву возьмите! — деловито приказала она. — Да, пожалуйста, приглядите за ним, чтобы чужие ребята его не обидели.

«Сдался он!» — только что хотел в сердцах отрезать Мишка, но Васька неожиданно пробурчал:

— Ладно!

— Пошли! — улыбнулся Димка.

Лева с облегчением вздохнул и промямлил:

— Пошли…

Виолетта потрепала его волосы, подмигнула мальчишкам и пошла к калитке, прямая, тоненькая, гордая. Волосы вились по плечам.

— На танцы, что ли? — неприязненно проговорил Мишка, и Лева тихо ответил:

— Нет, не на танцы. Она, видите ли, в аэроклубе занимается.

— Это как же? — удивился Мишка, которому очень не понравилась чудная речь Левы: все эти «видите ли» и прочее.

— Понимаешь ли, — тихо объяснял Лева, — она пилотом будет.

— Летчиком? — удивился Димка. — Куда ей, девчонке!

— Почему ты так говоришь, — пожал плечами Лева. — Женщины и трактор водят, и самолет. Виолетта уже летает.

— В чашке ложкой! — хмыкнул Мишка, но Димка понял: Лева не соврал.

Понял это и Васька: он с уважением посмотрел на Леву:

— Молодец…

— «Молодец, молодец»… — бормотал Мишка, пыля впереди. — Поглядим, как запоешь ты на Волге!

Лева шагал рядом с Васькой, неуклюже поднимая ноги, боясь набрать песку в сандалии. Рекс тащился позади всех: ему в такой шубе было очень жарко.

— Сними штиблеты! — заорал Мишка. — Вышагивает! Глядеть тошно! Гусь!

И, передразнивая Леву, он показал, как тот вышагивает.

— Хорошо, я попробую, — кротко согласился Лева и послушно разулся.

Ногам, не привыкшим к горячему песку, было тяжело. Лева шагал на цыпочках, часто перебирая ступнями, отчего выглядел еще смешнее. Мишка покатывался. Рекс с недоумением смотрел на него.

Когда они спустились к реке по шаткой деревянной лестнице, как раз шел большой грузный пассажирский пароход «Спартак». Ребята разделись, бросились в воду и поплыли наперегонки, чтобы успеть вдоволь накачаться на волнах.

Рекс осторожно поплавал у бережка, вылез, отряхнулся и улегся рядом с Левой, беспокойно глядя на ребят. Вдоволь накупавшись, они вылезли и улеглись на песок. Зубы их стучали.

— А ты чего, как гриб, панамкой накрылся? — ехидно спросил Мишка. — Лезь!

Лева очень послушно снял панаму, разделся и, сложив аккуратно на песке брюки и рубаху, белея незагорелым телом, побрел в воду.

— Ой, мама! — захохотал Мишка, глядя, как опасливо барахтается Лева у берега. — Ой, лягушонок!..