Призыву по возрасту не подлежит

— А-а, это… «Лунная соната» Бетховена. А что?

— Хорошо, — вздохнул Димка. — Сыграй еще, а!

Лева внимательно посмотрел на товарища. Год прошел с тех пор, как они познакомились, а Димка здорово переменился: стал какой-то задумчивый, серьезный. «Переходный возраст!» — шутит Виолетта, а еще сказала она как-то, уже без шутки, что видный парень выйдет из Димки. «Пожалуй, она права», — думал сейчас Лева, разглядывая Димку, в котором пока что не было ничего видного — неловкий, длиннорукий подросток стоял перед ним. Только лицо хорошо́ — спокойное, чернобровое, пытливые большие глаза.

— Сыграй!

Это новость! Обычно Димка редко слушал скрипку — может, стеснялся Мишку, который называл Левину музыку «нытьем», а может, не пришло еще его время: «Переходный возраст…»

Лева взял скрипку, Димка опустился на диван, сдвинул бархатные брови. Он смотрел, как играл товарищ, хмурился, улыбался. Кончив играть, Лева опустил смычок.

— Хорошо! — вздохнул Димка. — Я прямо заслушался!

— Правда? — обрадовался Лева.

— Правда. Если не трудно, сыграй еще, а?

Лева полистал ноты:

— Послушай вот это.

Никогда еще не было у него такого терпеливого слушателя, и Лева играл долго и охотно.

Когда Васька с Мишкой, разыскивая товарища, зашли к Грановским, они с удивлением увидели: Димка слушает музыку! Сидит грустный, задумчивый, на себя не похожий.

— Ну и Шопен! — покачал головой Мишка, а потом спросил у Левы: надолго ли такое у Димки?

— Это навсегда! — торжественно взмахнул смычком музыкант. — Это — навечно!

— С чем тебя и поздравляю! — засмеялся Мишка. — Скоро и ты позеленеешь от этой музыки, как Левка! А может, и совсем сдохнешь! А ты кончай-ка пилить, собирайся на рыбалку!

Димка с сожалением наблюдал, как Лева укладывает скрипку в футляр.

— И ты собирайся! — приказал ему Мишка.

— Некогда мне! — огрызнулся Димка, чем опять удивил Мишку — тот долго пучил глаза и разводил руками:

— Ну и дела! Да ты совсем спятил и рехнулся! Каникулы начались! Гулять надо! А ты сидишь! Побледнел совсем! Смотри не проспи!

…Будильник прозвенел, а Димка не просыпался. Тогда Рекс, взматеревший за этот год, потянул край одеяла и легко стащил его на пол. Димка отвернулся к стенке, сжался комочком. Такие фокусы Рексу хорошо известны! Пес встал на задние лапы и ткнул Димку носом в шею. Шея у парня была теплая, приятная, а нос у Рекса — мокрый и холодный. Димка, не открывая глаз, шлепнул по нему ладонью. Рекс залаял и залез на кровать.

В комнату, шлепая домашними туфлями, вошла простоволосая, в халате, Екатерина Николаевна:

— Вы что, с ума сошли?! Третий час ночи! Орут на весь дом!

Рекс полез под кровать, как маленький. Димка пошлепал его слегка и подбежал к окошку. На дворе стояли с удочками Мишка с Васькой. Из подъезда выходил Лева, застегнутый на все пуговицы, с поднятым воротником.

— Давай! — замахали руками, увидев Димку.

Наскоро собравшись, Димка схватил Рекса за поводок и выбежал. Мать, покачивая головой, ласково смотрела вслед сыну.

Мишка, глядя на зевающего Димку, усмехнулся:

— Хорош! Еще недельку походил бы к этому — и стал бы совсем как он! На скрипочке бы пиликал! Не выучился еще?

— Эх, Мишка, — сказал Васька, — тебе бы хоть чему-нибудь выучиться!

— Ой! — поежился Мишка. — Ты совсем как моя мамаша выражаешься! Вот спасибо! Есть кому в каникулы обо мне заботиться! Мерси!

— Болтун, — проворчал Васька.

Бухая сапогами, ребята шагали к реке. Короткая летняя ночь была на исходе, надо спешить, чтобы успеть на речной трамвайчик.

Улицы еще спали, а на пристани было оживленно. Грузчики носили на берег огурцы в плетеных корзинах, грузили рыбу. Около кассы толпились рыбаки, цепляясь удочками за низкий навес. Ребята взяли билеты и едва успели взбежать на палубу, как матрос убрал сходни. Скрипнув бортом, трамвайчик отвалил от пристани. Мишка и Васька сидели на палубе: один болтал, другой молчал. Лева с Димкой смотрели, как, пенясь и пузырясь, бежит за бортом вода.

Через час трамвайчик был на месте. Первым прыгнул на берег Рекс — дорога эта ему уже хорошо знакома. Продираясь сквозь заросли, Мишка говорил Ваське:

— Знаешь, какое это местечко! Судаки — прямо как собаки! Так и хватают! Пасть у них — во́!

— А язык? — хмыкал Васька, и Мишка обижался только на минуту, чтобы потом разговориться с новой силой.

— Во́ местечко, гляди! — радовался он, когда ребята выбрались из кустов.

Место и впрямь было замечательное. Кустарник отступал от берега, вода текла тут чистая, спокойная. На дне виден песок. Значит, можно забрасывать закидушки, не опасаясь, что они зацепятся за кусты на берегу или коряги на дне.

— Хорошее утро! — сказал Димка.

— Поэт! — фыркнул Мишка.

А утро и впрямь выдалось тихое, по-летнему радостное.

В кустах позади ребят весело пересвистывались птицы. От тихой огромной реки веяло свежестью. «Вот бы Виолетту сюда, чтоб поглядела!» — неожиданно подумал Димка и покраснел.