Про бобрёнка Симочку и всю его семью (СИ)

- Зачем люди охотятся на нас? - шёпотом спросил Симочка, как будто страшные люди были где-то рядом и могли услышать их.

- Им нужен наш мех, - ответил папа со злостью.

- Мы - бобры. В наших краях ни у кого нет более тёплых шкурок, чем у бобров, - добавила грустно мама.

При этих словах замечательная тёплая шкурка Манюни мелко затряслась, а сама Манюня решила, что будет сидеть возле хатки, пока не минует опасность. Симочка же, наоборот, гневно сдвинул бровки, а про себя решил, что он станет следить за этими коварными людьми и не позволит никому из своей семьи угодить ни в одну ловушку.

«Я буду очень острожным, - уверял себя бобрёнок, которого с новой силой потянуло на подвиги. - И я спасу всех!»

И Симочка стал выслеживать людей. Он нашёл удобное место в камышовых зарослях, откуда значительная часть берега была хорошо видна. Там он затаивался и сидел часами, изнемогая от скуки. Людей не было. За несколько вечеров напрасного ожидания героический пыл бобрёнка стал понемногу проходить. К тому же Симочка, сидевший в засаде, очень интересовал лягушек, которые, не стесняясь, обсуждали его странное поведение:

- Зачем тут сидит этот маленький бобрёнок?

- Ква-ква! От кого же он прячется?

- Ква-ква! Кого же он выслеживает? - то и дело слышал Симочка, который старательно делал вид, что не обращает внимания на всякую там мелюзгу. Но бобрёнку всё труднее становилось делать такой вид, потому что лягушки ему порядком надоели, а как заставить их замолчать - он не знал. И Симочка стал подумывать, что зря он всё это затеял. И только он решил навсегда покинуть свой наблюдательный пост, как услышал пронзительные крики: «Люди! Сюда идут люди! Прячьтесь!» Это речные чайки - крачки стремительно пронеслись над камышами и полетели дальше, предупреждая речных жителей о приближении людей.

- Люди, сюда идут люди! - подхватили новость лягушки, скорее весело, чем испуганно - они знали, что вряд ли люди, даже если это охотники, станут ими интересоваться.

- Люди! Прячьтесь скорее! - запаниковали утки, которые как раз очень интересовали охотников.

Задрожав от возбуждения и немного от страха, Симочка стал напряжённо вглядываться в лесные заросли, откуда должны были вот-вот появиться коварные существа, которые ставят хитроумные ловушки на бобров. И вот они появились. Симушка видел их, как на ладони, потому что они совершенно не прятались.

Их было четверо. Впервые увидевший людей бобрёнок, рассматривал пришельцев с огромным интересом, он даже на некоторое время забыл, что это - враги. Нет, даже не так: Симочке вдруг стало жалко, что они - эти особенные существа - враги. Особенным в них было всё: от шкурок, непохожих на звериные, которые эти существа могли снимать, до странных предметов, которых было у тех множество. Особенным было и всё, что они делали. Мгновенно, как по волшебству, эти люди соорудили себе на берегу большую яркую хатку. Симочка знал: чтобы бобрам построить хатку, нужны недели огромного труда. А когда обычная кучка веток и брёвнышек на берегу вдруг засветилась странным светом, словно там расцвёл диковинный яркий цветок, Симушка не выдержал и от любопытства высунул носик из камышей. Вот тут его и заметили.

- Ой, ребята, бобрёнок! - сказал заметивший его человек, глядя на Симушку во все глаза.

Взгляд был добрый, и от самого человека не исходило никакой опасности, Симочка умел это чувствовать, поэтому он не стал совсем прятаться, а только чуть-чуть глубже задвинулся назад в камыши и выжидал, что будет дальше.

Как заметил бобрёнок, этот человек был меньшего роста, чем все остальные. А потом он присел на корточки и вовсе стал нестрашным. Остальные называли человека Ириной. Как-то незаметно для себя бобрёнок догадался, что Ирина - это «она», и она велела всем остальным отойти подальше, а сама стала уговаривать Симочку выйти из укрытия.

- Не бойся, малыш! Ну, покажись нам, - говорила Ирина голосом, который обволакивал бобрёнка, словно мягкие тёплые волны. И Симочка показался весь целиком: выбрался из воды на ближайшую кочку и настороженно замер.

Ирина от счастья видеть его чуть не заплакала: она то в ладоши хлопала, то начинала бормотать какие-то нежности. В общем, восхищение было самым полным!